Главная / Рефераты / Рефераты по философии

Глава VIII. Левая Русь, или Странники Шуйного Пути

Notice: Undefined variable: ref_img in /home/area7ru/area7.ru/docs/referat.php on line 323

VIII. Левая Русь, или Странники Шуйного Пути

Мы не правЫ, не прАвы мы

В нашем сознании нередко возникает бессловесно усвоенный образ смиренной страдалицы Руси, чьё скорбное чело осеняет трагический отпечаток знамения свыше, властно приказавшего ей повиноваться и терпеть. К великому прискорбию, именно этот образ родной страны и стал для нас едва ли не основным. О том, что есть и другая общепризнанная ипостась - Русь бунтующая, мы знаем не менее ясно, но эта ипостась народной стихии отождествляется почему-то с грехом, отступничеством и богохульством. А ведь в первую очередь следовало бы задать простой и ясный вопрос - против кого или против чего бунтует Россия, и действительно ли её отступничество и богохульство являются «греховными», особенно если она отступает и производит хулу в отношении привозных, иноземных идей и богов?

Размышляя о будущей концепции России, мы должны ясно отдавать себе отчёт, что в условиях очевидного противостояния с мировым сообществом – противостояния, которое длится, по всей видимости, с самого момента появления славянства в мировой истории, наша страна не может и не должна исповедовать смиреннические, односторонне позитивные и миролюбивые учения. Ибо если она и впредь продолжит их исповедовать, оставаясь другой как де-факто, так и в глазах мирового сообщества, то этот разрыв между реальностью и вымыслом снова приведёт к трагическому излому отчуждения вроде того, что мы имели честь лицезреть в перестроечный и постперестроечный период, а отчасти лицезреем и по сей день. Под отчуждением стоит понимать не отлучение от мирового сообщества, которое и без того не спешит принимать Россию в свои ряды, а отчуждение нас самих от самих себя, болезненая авторефлексия, пароксизмы самокопания и покаянной исповедальной горячки, что выхолащивает любые проблески воли и национальных инстинктов. Таким образом, идеология России, как в политическом, так и в религиозном смысле, должна выйти на принципиально иные точки опоры, которые сочетали бы в себе любовь - со страстью, моральные требования к себе - с моральным вызовом миру, стойкость к сохранению традиции в своих рядах - с нетерпимостью к её нарушению в рядах наших соседей. Это черты сверхдержавы. Это дух беспокойства и революции. Это - продолжение архетипа национальной инаковости и непохожести.

Вот о непохожести нам и следует поговорить более подробно.

С незапамятных времён с феноменом непохожего отождествлялась левая сторона. В исторически обозримом прошлом нам сплошь и рядом представляются примеры крайне негативного или неоднозначного отношения к леворуким людям. Но помимо инстинктивной ненависти безграмотного большинства, эти люди умели и вызывать восхищение. Русская народная молва сохранила архаическое предание о тульском мастере Левше, к тому же косом, который, однако, своим искусным умением превзошёл всех общепризнанных мастеров мира. В авраамических доктринах левизна изначально осознавалась как греховная, сатанинская, дьявольская. Отсюда произошла довольно идиотская привычка суеверных монотеистов плевать через левое плечо, за которым, якобы, громоздится дьявол. В советской школе практиковалась методика насильственного переучивания левшей, своим неизбежным побочным результатом зачастую имевшая необратимые психические травмы у детей и подростков.

Однако при всём при этом именно коммунистическая власть именно себя именовала «левой» стороной. От предреволюционной левой оппозиции до утвердительного маршевого «Левой! Левой!» в стихотворных ритмах Маяковского и ораториальных раскатах Свиридова, до современного понятия «левых» как коммунистически ориентированных. Россия, как наиболее коммунистичная из всех исторических сверхдержав, до сих пор трактуется в западной пропаганде как «неправильная» страна, которая во всём «неправа», т.е. не права, идеологически находится не справа, не с правильной стороны.

В этом снова проявляется действие авраамической идеологии «единственной правоты», которая отождествляет себя с богоизбранностью. Это и еврейское избранничество, и православная «божья правда», и мусульманское «нет бога, кроме...», и протестантский диспенсациализм англосаксов с его потерянными коленами овец израилевых, которыми они мыслят себя, и от чьего имени методично внедряют глобальную «правоту» авраамического божества. При этом Россия автоматически вытесняется в совершенно иные - левые координаты уже по самому факту своего существования. Это происходит потому, что отличия самосознания России от всех окончательных и безусловных доктрин Запада, Юга и Востока настолько очевидны и несводимы к единой узколобой классификации, что уже само наличие такой неоднозначности вызывает бешеную ненависть среди тех государств и наций, которые всё своё избранничество и мессианизм выводят из упорного следования авраамически обусловленным нормам единственно возможной правильности.

Что это за отличия самосознания и в чём их несводимость к одному окончательному результату?

Здесь нам вновь следует обратиться к языческому миропониманию древнейшей Руси, которое, кстати, имеет весьма обнадёживающую тенденцию возрождаться в наши дни. В аутентичном представлении славянства мировые первопринципы сводимы к Триглаву, к сосуществованию и взаимопретворению трёх начал - Яви, Прави, и Нави. В самых общих чертах, Правь является мерилом духовного света, правды, некоего идеального состояния, в устремлении к которому заключается человеческая праведность. В самых общих чертах, Навь является мерилом духовной тьмы, потустороннего полюса отрицания, в устремлении к которому осуществляется соприкосновение с энергиями скрытого мира, неразличимого бодрствующим сознанием Яви и весьма относительного для идеальной Прави, но тем не менее, полноценного, актуального и неопровержимо действенного хотя бы через привносимую им в явское измерение физическую смерть.

В наши дни среди многих идеологов язычества господствует убеждение, что Навь отрицательна даже для самих родноверов, и в ряде языческих славянских общин главные боги Нави - Чернобог и Марена - считаются негативными божествами, отождествляемыми едва ли не с ветхозаветным Яхве (иногда - Христом) и Девой Марией. Подчас раздаются странные осуждения Нави за «бездуховность», причём это клеймо «бездуховности» распространяется на всё, что не совпадает с декларативным световым «добром». Но коль скоро Навь и есть зло, хотя бы с точки зрения Яви или Прави, это вовсе не означает, что она не имеет своей идеи, а следовательно - духовного измерения. К тому же, привносимая Навью физическая смерть не считалась в древности абсолютным и безусловным злом, коль скоро была неотъемлемой частью круга перевоплощений, в котором за смертью, разрушением и растворением наступала новая жизнь. Но дело даже не в этом.

Аутентичное славянское родноверие ставило Стезю Прави и Стезю Нави одну рядом с другой, признавая их комплементарную, взаимодополняющую суть. Навья Стезя именовалась также Шуйным Путём, откуда произошло современное определение «религии левой руки», в своей нынешней трактовке имеющее мало общего с подлинным смыслом первоначального явления. По многим своим внешним атрибутам Шуйный Путь является не чем иным, как диалогом со смертью, выходом на противоположные жизни (в субстанционально-божественном плане - противоположные Живе), координаты потусторонних измерений. В интерпретации влх. Велеслава (И.Черкасова) (1) Навья Стезя завершает вереницу земных воплощений души, приуготовляя её к фактическому исходу из так называемого Велесова круга, фатальной обусловленности существования в вечном возврате смертей и рождений. Иными словами, это и есть вечность - та самая вечность, которая устойчиво ассоциируется со смертью, и монополию на которую присвоили себе впоследствии авраамические доктрины. В то же время, именно радари Морены или жрецы Шуйного Пути отправляли в языческих славянских культах погребальные обряды, будучи в первую очередь связаны со смертью и с главными её воплощением Чернобогом, соединяющим в себе Марену и Кощея - Кощного Велеса в его ночной, смертельной и вечной ипостаси.

Соответствующим Нави цветом является чёрный, тождественный ночи и предтварному хаосу. Субстанция этого хаоса - женственна; хаотичность же этой тьмы условна. Навь является хаосом лишь по отношению к световой и дневной логике Яви, но взятая сама в себе она вполне логична. Просто её система и структура этой системы имеют альтернативную логику, во многом несовместимую с логикой дневного света. Разумеется, в бытовом и полемически поверхностном сопоставлении Навь глубоко враждебна человеку, его повседневной жизни и душевному равновесию.

Навь является альтернативной интерпретацией бытия, её иным первоначалом, отличным от Прави, левым полюсом вселенной. Аналогичная инаковость всегда сопровождала в обыденном понимании соседей, исторический и духовный путь Руси-Славии, от её незапамятных, ещё докиевских времён Гардарики и в более древние эпохи. В советскую эпоху это противостояние вспыхнуло с новой силой, ибо Россия обрела новое, многократно усиленное толкование своего «левого» статуса как «иная» ядерная держава, как «иная» сверхдержава по отношению к общепризнанной «правой» и «правильной» сверхдержаве США, основанной на декларативно световых, общечеловечески правильных, «моральных» ценностях протестантского христианства. Другое дело, что мистическая подоплёка противостояния, отлично понятая в США и отлитая в стройную систему диспенсациализма, была не замечена или профанирована советскими вождями, но сущностно она была, и отрицать это сейчас уже просто глупо.

Россия в мировой истории занимает духовный полюс Нави, она привносит в бытие человечества левый смысл, зазеркальный и запредельный, это город «нет», это страна наоборот, это демонстративная неправильность поведения. Неслучайно ряд западных и прозападно ориентированных историков снисходительно смотрит на русских, как на детей или подростков. На самом деле это мистическая прозорливость отрочества и детства, открытая России с её иной, потусторонней двери.

Левизна Руси отлично выражается не только в исторических и метафизических, но и в психологических ассоциациях. В обозримом историческом прошлом, принятым официальной наукой, левши всегда были в меньшинстве и рассматривались как аномалия. В средневековой Европе, озарённой кострами христианской незлобивости, левши были практически истреблены как вид. На Руси с принятием самой гуманной религии, левшей также приравняли к изгоям общества, сделав их буквально кастой париев. Даже в советскую эпоху левшей агрессивно переучивали в школах, полагая их врождённую ориентацию неправильной и чреватой различными опасностями. Всё это было неспроста, и вовсе не случайно, что это проявилось с такой силой именно в христианскую эру. Левша был загадкой прежде всего - загадкой и воплощением той инаковости, с которой так параноидально борется любой монистический, креационистский и авраамический концепт. Вполне вероятно, что идеологи уничтожения и унижения левшей, как лица, имевшие, несомненно, большой духовный опыт, обладали знаниями о потенциальных и действительных способностях леворукой части человечества, равно как им было известно и о том, что аутентичная нордическая цивилизация, древнейшая арийская метакультура и оплот мирового прароссианства исповедовала именно Шуйный Путь, Стезю Нави и была не только субстанционально, но и онтологически левой.

Поэтому цивилизация Десницы и Правого дела, представленная в истории как низовое, остаточное язычество Прави, как авраамизм, креационизм и христианство, с такой последовательной жестокостью до последних лет искореняла все проявления левизны в метафизике и в политике. Здесь взаимосвязано абсолютно всё - и левизна Шуйного Пути, вносящая потусторонний ветер в коловращение вечного возврата, и левизна Большевизма, представляющего альтернативную, духовно опалённую цивилизацию - миру буржуазной сытости замкнутого на материальных благах рынка. Правь олицетворяет собою земное довольство, ведущее к пресыщению, к онтологической усталости, к отсутствию любых трансцендентных перспектив, ибо там и небо не несёт в себе никаких принципиальных отличий, представляя собою всё то же проживание жизни в вечности. Навь олицетворяет собою качественное изменение координат бытия, выход в которые знаменует собою новый уровень понимания бытия, познание его глубинного смысла, преодоление противоречий и синкретичное осмысление существования. В этом принципиальная разница двух начал, которым по этой причине вряд ли суждено друг с другом сойтись.

Таинства Северной Девы

Однако в условиях потребительской цивилизации, исходящей от глобального рыночного американизма, глубокое осмысление любых альтернативных доктрин затруднено, поэтому и Навь, равно как и Большевизм, представляются в массовом сознании и в сознании официальных учёных как зло. Причём всякое «зло» немедленно записывается в разряд явлений, якобы, совершенно бездуховных, в то время как всё обстоит совершенно иначе. Необходимо понять, что бездуховно не зло. Бездуховно лишь чисто материалистическое начало. В огрублённом смысле, это Явь бездуховна. Не Навь, и не Правь, а Явь. Будучи миром плотским, земным, в одинаковой степени нетождественным как ангелическому, так и демоническому началу, Явь чаще всего запускает процессы духовного вырождения.

Земное сознание явно и материально. Это дневное, бодрствующее сознание. Но для потусторонних сфер оно спит. Культивирование человечества во имя самого себя, во имя комфорта, сытости, безопасности и физического бессмертия и есть бездуховность и зло. Истинная духовность немыслима без смерти и страданий. Но если христианское исповедание учит рабски терпеть страдание и бояться смерти, языческая вера предусматривает закалку духа в страданиях и презрение к смерти.

В то же самое время, духовность имеет две ипостаси - Правь и Навь. С точки зрения рядового, обыденного сознания, Правь более духовна, так как она более «праведна», в то время как Навь менее духовна или вовсе бездуховна, так как она «темна» и, следовательно, аморальна. Но это весьма серьёзное заблуждение.

В каком-то смысле, с точки зрения синкретичной духовности, оба эти измерения полноценны. Существенную разницу представляет лишь наиболее актуальное для каждого из этих измерений представление о смысловом (идейном) источнике наивысшего духовного торжества. Иными словами, это разница в предпочитаемых уровнях духовной вселенной, причём разница уровней не является ни количественной, ни качественной. Она является, скорее всего, интерпретационной и зависит от двоякого взгляда на одно и то же явление. Явление это - феномен вечного круга бытия, именуемого в славянской традиции Коло Сварога. От предпочтения световой или тёмной (летней или зимней) части траектории Коло Сва зависит избранный путь - Путь Прави или Путь Нави.

Здесь важно заметить, что оба пути являются инициатическими и предусматривают активную внутреннюю духовность. Основная разница между путями в том, что если Правь сверхобъективна, то Навь - сверхсубъективна. Смысловой доминантою Прави является сопричастность целому, смысловой доминантою Нави - становление этим целым. Если выразить это проще, то можно сказать, что идущий по пути Прави убеждает мир светлых духовных начал принять его в свои ряды, а идущий по пути Нави заставляет этот духовный мир признать своё «Я» равным себе.

Иными словами, путь Прави ведёт в конечном счёте к восприятию надперсонального абсолюта как своего персонального, личностного духовного измерения, а путь Нави делает «Я» идущего по нему этим абсолютом. Стезя Прави делает, если применить терминологию Православия, богом по причастию. Стезя Нави делает богом в собственном смысле этого слова.

Естественно, что с точки зрения Прави, к тому же часто понимаемой весьма поверхностно, подобный Навий путь может показаться прямым вызовом, бунтом против богов, трансцендентальной абсолютизацией своего земного «Я». Но кто, во-первых, докажет, что земное «Я» избравшего Навий путь - действительно земное, и не просквожено от рождения светом инобытия? А во-вторых, общепринятая «Правь» зачастую есть не более чем простонародно-«светлый», деревенский вариант языческой праведности, упрощённые и наивные верования массы непосвящённых. Это, сейчас, к сожалению, едва ли не единственный вариант сохранившегося язычества. Каста волхвов, имевших полновесные представления о любых путях духовного становления, была методично и целенаправленно уничтожена представителями враждебной церкви и её пособниками. Оставшийся простонародный вариант языческой культуры есть её обывательский вариант с абсолютным возвеличением физической жизни и плодородия. Это - низовой вариант язычества. Это, по сути дела, даже не путь Прави, а путь Яви. Разумеется, для подобной веры любимыми богами будут внешне «светлые» начала, предполагающие излучение «жизни», «тепла», «света». Нужно быть очень далёким от истинного язычества, чтобы представлять в этих «позитивных излучениях» «явскую» ориентированность богов «Прави» - эти согревающие свечения суть лишь остаточные явления куда более высоких мистерий, соприкасающихся в своей надзвёздной запредельности далеко не с одним лишь «жизнетворчеством», как полагают наивные и недалёкие псевдо-«язычники».

И настоящим, истинным злом в аутентичном язычестве является не Навь, а Явь. Потому что злом в первую очередь разумеется удаление от любых божественных абсолютов. Именно на Земле, в Яви это удаление и происходит - оплощение всех идей, сужение горизонтов перспективами физической жизни, ограничение всех начал и явлений конечностью, якобы всему изначально присущей и неизбежной. При этом даже смерть, являющаяся выходом из этого царства конца, трактуется как нечто неизбежно и окончательно негативное, требующее едва ли не «морального» осуждения. Отсюда и появляются такие термины, как «православие» - изначально это слово было языческим и обозначало именно Стезю Прави и славление Прави.

Это, кстати, лишний раз даёт нам понять, что к моменту установления христианства русское язычество уже деградировало настолько, что его Шуйный вариант был практически полностью утерян на большинстве территорий тогдашней Славии. Аналогично, в последние годы советской власти идеология и политическая практика социализма были также в состоянии деградации, что помогло наступавшему глобализму и мондиализму «подтолкнуть падающего». Отказ от метафизически преображающей Нави выхолостил русское язычество в поверхностно земледельческий культ. Отказ от метафизически преображающего сталинизма выхолостил русский советизм в поверхностную цивилизацию распределения благ. Всё повторяется и всё имеет схожую структуру событий, иначе и быть не могло.

Конечно, подобная «ограниченность» Яви вовсе не говорит об отсутствии в ней божественного. Как раз Явь порою изобилует признаками присутствия богов, причём зачастую - в зримых, слышимых, обоняемых, осязаемых образах, не говоря уже о перспективах, доступных развитому внутреннему зрению. Основной признак присутствия богов - это красота. Красота уже сама по себе показатель священного и ей можно многое простить. Причём красота не только «душевная», но и внешняя красота земных явлений. Но земные явления имеют недостаток стариться, видоизменяться и увядать - всё это далеко не обнадёживающие трансформации. Однако для подлинно Навьего сознания этот трагизм увядания и смерти представляет своего рода необходимое испытание для большего укрепления в самости, в своей убеждённости, что права именно твоя фантазия, а не смерть. Очевидно, что этот путь парадоксален - через обожествление Мары-смерти, через облачение в чёрные ризы навьего пути, душа преодолевает смерть и обретает запредельный первосвет. Но признаемся честно - такой ли уж это парадокс?

Может быть, это всего лишь обман смерти, обман именно той смерти, которая неотъемлема как раз от Яви, но не от Прави и не от Нави? В самом глубоком смысле, Навь - это не смерть, это вечная жизнь, а смертью является лишь Явь. И преодоление Яви, и вход в Навь - это не путь к смерти и к уничтожению ядра своей личности, это как раз путь к жизни вопреки всем видимым и внешне логичным, световым законам Яви. Вполне вероятно, что многие усмотрели в этом некое сходство с метафизическими доктринами иночества, практикой умного делания и христианского исихазма. Но чему удивляться, если в язычестве эти практики в неизмеримо более богатых вариациях существовали с незапамятных времён, в то время как христианство всего лишь усвоило их в значительно обеднённой и упрощёной форме?

Так что Навь не менее божественна, чем Правь. Просто она инакова. Она является альтернативной интерпретацией света, неким вариантом пути к нему, который в бытность свою «лунным», «ночным» путём может показаться кому-то «тёмным». Но в этой «черноте» заключены важнейшие символы древности, в том числе и работа в чёрном у алхимиков. Все подобные смысловые аспекты исходят из древнего славянского культа Морены, прекрасной и печальной луноликой богини ночи, страсти, сладостной муки, трагического творчества. Это знаки Велги, губительно красивой темноволосой Лорелеи, Снежной Королевы, эльфийской Вечерней Звезды, загадочной лесной волховницы... Иной путь к абсолюту и к сотворению своего «Я» - не усыновление вечностью, а трансцендентная звёздная свадьба с ней, обручение с Вечной Женственностью в её многоипостасном аспекте. Здесь мистически соединяются в одно Лада и Марена, Навна и Велга, и за отражённым светом Луны запредельное «Я» приходит к первозданному свету Солнца, однако путь через метафизический холод и тьму даёт небывалый опыт божественного творчества для всех, кто избрал не сыновнюю сопричастность вечному, а Навьей стезёй приобретённую полярность собственного «Я»...

Это женственное начало Нави обнаруживает весьма любопытные совпадения с теорией матриархата - не с примитивными домыслами официальной науки, а с концепцией матриархата нордического, разработанной Германом Виртом.(2) Своеобразное навье первоначало вполне может претендовать на исходную, отправную точку человеческой истории - и вовсе не только потому, что порождающей новые поколения ипостасью человеческого рода является женщина, хотя и поэтому тоже. Но также ещё и потому, что налицо весьма любопытные символические отождествления - холод Нави ассоциируется с холодом Севера, и пятиконечная звезда имеет такое же северное происхождение. Первозданный хаос женственной стихии смерти является предварением новой жизни, молчанием и тишиной перед исполнением звука. По сути дела, всё сущее, и свет в том числе - не только свет Яви, но и свет Прави, - порождены предбытийной тьмой. Но то, что истолковывается как предбытийная тьма, является тьмой лишь в истолковании Яви и Прави, и лишь в их истолковании она является хаосом. А в своей внутренней логике, доступной лишь внутреннему всеобъемлющему взору, Навь как раз намного более логична, даже сверхлогична, причём её логика априори включает в себя и логику Яви, и логику Прави, объемлет их, синтезирует их и преодолевает их, оставляя позади словно пройденный этап, необходимый, но далеко не конечный. Именно эту логику и стремится понять странник Шуйного Пути, именно эту логику олицетворяет Стезя Нави, мистическое прароссианство и русский термоядерный большевизм. Именно эту логику яростно отрицает южное, авраамическое начало, монистический, одномерный культ здесь-бытия, потребительское рацио глобального рынка, математически обоснованная секулярная и амистичная наука. На одной стороне - женственное начало вселенского творчества, на другой стороне - мужское начало архитектурного рацио. Эти доктрины даже и не комплементарны, они даже и не полновесны. Мужественное рацио глубоко вторично, ибо оно искажает первоначальный лик божества.

Рационализму, чтобы утвердиться, нужно отрицать отсутствие рационализма - ему нужно мессианствовать, искоренять, цивилизовывать, просвещать. Творческому началу никаких отрицаний и самоутверждений не требуется - оно действует свободно и непринуждённо. Языческие культуры древности, воплотившие в себе навьи и порождённые навьими женственными первоначалами умение жить в ладу с окружающим миром и народами, умели обойтись без шовинистических заклинаний о требованиях соответствовать нормам демократии и экологизма. Единственными заповедями язычества во все времена были две ёмкие формулировки – «Живи и жить давай другим», и «Не верь, не бойся, не проси». Не верь в Богов, но знай Богов, не бойся Богов, но борись с Богами, не проси у Богов, но бери у Богов! И ведь знали, и боролись, и брали. И не нуждались ни в каких самовозбуждающих молитвенных заклинаниях, подобных вербальному онанизму креационистов…

Естественно, что говоря о женском первоначале, мы ни в коей мере не имеем в виду современную женщину, которая сейчас далека от аутентичного женства как никогда. Дело в том, что на данном историческом этапе осуществляется тотальная инверсия, если не сказать точнее - перверсия исходных понятий, когда любое обозначение затёрто и многократно опошлено бездумным сиюминутным употреблением. Современная женщина есть по сути дела, тот же мужчина - основа её мышления зиждется на тех же априорно глобалистских, поверхностно световых и рационалистических началах, что и мужское мышление. Из чисто женских аспектов характера сохранились только вторичные признаки - неконтролируемая поверхностная эмоциональность, лицемерная сентиментальность, неумение отделить себя от объективного мира и подсознательное усыновление всех предметов и вещей, что в конечном счёте отливается в непомерные притязания, обиду на мнимую несправедливость маскулинного общества и обострённый эгоизм. Это вовсе не та чистая женственность древнего Норда, о которой писал Герман Вирт.

Однако и мужчинам не стоит в наши дни обольщаться на свой счёт - эти волосатые бесформенные качки, с матом, пивом, скотскими плевками и убогим кругозором футбольных фанатов, либо субтильные онанисты виртуальной мысли с идущими от рождения инфантилизмом и бесхарактерностью, вряд ли могут претендовать на роль благородных и умных воинов, сильных и рукою, и головою, и духом. Мужской рационализм ещё более убог, нежели женский – женское сознание хотя бы инстинктивно понимает другого, даже когда её разум отказывается это принять, в то же время сознание мужское, зачастую с дебильным упорством, требует обоснований, хотя обоснования порою лежат вне всякой логики и самой обосновательной трактовки.

Проблема осмысления мировой истории современной наукой есть прямое следствие воздействия маскулинной, патриархальной, рационалистической цивилизации авраамизма. Когда наука зиждется на одних логике доступных фактах, но избегает интуиции и подозрения, она в конечном счёте обречена. Пути к язычеству и к нордической традиции, к святости матриархата и к навьим чарам древности были открыты именно интуитивными догадками, когда авраамическое рацио современной науки пришло к полнейшему кризису, и вся история человечества оказалась не более чем нагромождением научно обоснованных нелепостей.

Богиня рая Марена

(Факты раздела данной главы, где упоминаниются надписи на идоле, имеют в настоящее время статус спорных и дискуссионных, поэтому упомянутый раздел публикуется на правах проблемного. В целом же глава опирается на интуитивную догадку, проистекающую из самой сути синкретичного древнего мировоззрения, где все опорные точки были абсолютно нетождественны основам современных редуцированных мировоззрений)

Говоря о женственном первоначале Нави и о Навьем первоначале России, мы отталкиваемся как от собственного опыта, так и от сокровищницы древних знаний, что воплотились в образах сказок, легенд, сюжетов, картин и мифов. Мы также интуитивно, порою незаметно для себя ощущаем мистическую связь с древней девичьей стихией Руси, с её первоженством, причём настолько мудрым и уравновешенным, что оно как бы предопределяет удивительную духовную неоднозначность русского сознания, его слиянность с духом природы, с космосом, его особую трепетность в восприятии всего культурного наследия человечества, всеотклик, всеприятие, всепонимание, доходящее в своей крайней стадии до абсурда всеусыновления и самозаклания во имя «великого братства людей». Но вместе с тем, через Русь действует и гордость, причём - сверкающая, со странной искоркой в глазах, с огнём загадочной тёмной волошбы, непредсказуемая, демоничная, жестокая... Если всеприятие исходит от светлой и умиротворённой Лады, то холодный огонь самости провозглашается Мареной, или Марой - богиней смерти, воскрешения и возрождения в вечную жизнь. Это говорит с нами сама Навь и мы не в силах удержаться от её волнующих чар, всё яснее ощущая нашу потаённую с ней духовную близость. Это говорит с нами сама потаённая Русь шёпотом разнотравья, гулом лесных чащ, граем чёрных воронов, заунывной песнью вьюги в зимнюю ночь, озарённую светом Луны...

Культ Марены явно существовал на территории древнейшей Руси, причём эта территория вполне соответствовала территории Советского Союза. Ещё в XIX веке на Урале был найден так называемый Шигирский идол, возраст которого, по данным радиоуглеродного анализа, составлял более восьми с половиной тысяч лет. В ходе исследования поверхности истукана были обнаружены написанные русскими буквами следующие слова: «Мара» - в нескольких местах, «бог загробного народа», «рая», «бог», «тонкие миры Мары», а также «У Маре таятся несметная воинов рати».(3)

Нам здесь важно не то, что один этот факт, как и сотни других, полностью опровергают дикость и варварство русских до крещения или благодеяние Кирилла и Мефодия, якобы создавших алфавит для лесных дикарей. Главное здесь то, что идеографическая символика идола, в которой зашифрованы сакральные знания, в лаконичном и ёмком виде воссоздаёт удивительно глубокую и синкретичную картину мира, открытую нашим далёким русским предкам, а фрагменты надписей дают понять совершенно непостижимую для современного трезвеющего ума скрытую мудрость интуитивного понимания неоднозначности явлений. Идол стоял на болоте, причём будучи не вкопанным в землю, а на своих скрещённых ногах, что само по себе выглядит совершенным парадоксом в сравнении с практикой установки идолов другими древними племенами. Болотная локация идола говорит о его первоначально загробной, похоронной ритуальной функции, поскольку омут, болото символически соотносятся с Мареной. Однако надписи о «рае» и о «тонких мирах» указывают на весьма проницательное истолкование Мары-смерти как некую сверхтождественность смерти и бессмертия, на совмещение внешне несовместимых явлений. Это совмещение достижимо лишь за пределами разума, оно доступно лишь посредством преодоления разума. Но преодоление разума - это вовсе не его отвержение. Это не хаос и не паранойяльные бездны бреда, это тоже структурное единство, просто инаковое, принципиально отличное от любой бытовой правды. Мы потому не удивляемся особому культу Богородицы в христианской России и тому фактическому отсутствию угнетения женщин в русской истории, поскольку поклонение исконной женской сути, порождающей и растворяющей в себе космос любого уровня, было естественным для славян, живших тысячелетия тому назад.

Идол всегда фалличен, даже идол смерти, и даже в большей степени, чем любой другой. В сексуальных радениях и ритуалах древности страсть и смерть всегда идут рука об руку. Фаллосы термоядерных ракет несут смерть врагу и одновременно уберегают жизнь запустившей их страны, даруя право на жизнь в обновлённом победою мире. Аутентичное славянство на территории сакральной Сибири тысячелетие назад представило самую парадоксальную интерпретацию фаллоса - женственный фаллос Мары. Напрашивается любопытная параллель с метафизикой сексуальных аспектов сталинизма в противопоставлении её германскому нацизму: "На том месте, где в авторитарной семье ... располагается репрессивный отец, в коллективистской структуре советского типа находится фаллическая мать. Тоталитаризм советского типа замыкает себя в пределах первоначального материнского треугольника; в нём нет ещё имени отца, которое его размыкает; символом репрессивного материнства становится фигура Родины-Матери..." (4). Само слово «Родина» в русском языке женского рода, равно как и «Россия» и «Русь» и «Страна Советов». В то же время одним из аспектов и ритуальных имён Мары звучит именно как Чёрная Мать. Однако это не исключает таких её ликов, как Дева, или Жена, равно как не исключает её ипостасных ликов Лели, Лады и Мокоши, которых она как бы подытоживает, становясь ими всеми.

Действительно, советизм по сути своей женственен и феминистичен - достаточно вспомнить хотя бы ту подчёркнутую революционизирующую эмансипацию и своеобразный культ лётчиц, снайперш, машинисток, трактористок, колхозниц, космонавток, партизанок... Ничего подобного не было на Западе никогда - ни в Третьем Рейхе, ни в остальной Европе, ни в США. Гитлеризм сопровождался убогой и чисто мещанской патриархальной идеологией, где авторитет женщины находился на более чем незначительном уровне. В остальных же западных странах подчёркнутая независимость западных женщин, служащая как бы показателем «цивилизованности», на самом деле есть не более чем психосоциальные аспекты маскулинности, привитые на физиологически женскую часть неселения. Запад был и остался мужским измерением с одномерной системой рационализма - этим неизбежным следствием всяких авраамических доктрин, ибо для авраамизма сам женский род греховен уже по одному факту своего существования. Для метафизики русского советизма важно ещё и то, что сама фигура Сталина была в чём-то женственной или не вполне мужской: вождь позиционирует себя как освободитель женщин от ига патриархальной семьи.(5)

Метафизическая женственность славянского язычества и русского советизма проявилась в уникальной активной роли общепризнанно пассивного начала, при этом активность женственной стихии в сути своей носила не компенсаторный характер восстания обиженной и ущемлённой воли, но характер полноценного творческого акта, сакрального и глубоко национального волеизъявления, основанного на интуитивных, сновидческих и абсолютно иррациональных началах. Это лишний раз подтверждает несовместимость русской и западной цивилизаций - по крайней мере, до тех пор, пока Запад не вытравит из себя ядовитые споры авраамизма, искорёжившие и повредившие его суть. Россия порождена снами, а сны образуются в Нави, а за гранью Нави сияет первозданный свет. В метаисторических трудах Даниила Андреева идеальная соборная душа России именуется Навной, а грядущее возрождение нашей страны великий советский ясновидец связывает именно с освобождением Навны из заточения. При этом мы не сомневаемся, что под цитаделью, где томится Навна, имеется в виду оплот одномерного рационализма, выраженного в современной истории христианской цивилизацией Запада.

Тьма наш вечный свет

Наше повествование идёт по пути сопоставления двух противоположных метаисторических дискурсов.

С одной стороны - Россия, славянское язычество, национальная идентичность, мистическая палеотехнократия, советизм, коммунизм, Навья Стезя, Шуйный Путь, культ Марены во всём множестве её ипостасей, Империя Левой Руки.

С другой стороны - Запад, авраамические культы, космополитизм, одномерный технократический рационализм, либерализм, рынок, парадигма Правого, метафизическая праворукость, Корпорация Прав Человека.

Стезя Прави и культы земледелия гораздо ближе именно Западу, поскольку рыночное общество потребления есть урбанистическая метаморфоза сельскохозяйственного язычества, низового и поверхностного нативизма. При этом, сколь бы это ни показалось странным, одномерный технический рационализм и паранойяльный биофильский экологизм здесь не только не противоречат друг другу, но полностью и во всём совпадают! Этот странный, на первый взгляд, вывод напрашивается сам собой при условии внимательного и пристального осмысления основных аспектов современного миропонимания. Цивилизация Запада отождествляет себя с полюсом единственной правильной культуры, единственной гуманистической - христианской цивилизации.

Авраамические доктрины первоначально осмыслялись в духе инициатического самоотречения. Но в настоящее время они же продуцируют культурное пространство самопоклонения атомарного индивидуума потребительского общества, ибо первоначальный идеал апостольской святости трансформировался в идеал собственного обожествления за счёт одной формальной причастности к «цивилизованной» христианской культуре. Западное общество нередко именует себя «правовым» обществом, оно же декларирует концепцию «прав» человека. Всё, что находится за пределами данного «правильного» истолкования, автоматически становится «неправильным» или «левым», но суть явления такова, что всё, или по крайней мере, многое из внезападного, как раз именно левым и является. Но в эпоху глобализации правовые и культурные ценности Запада становятся достоянием не только географически западных стран, но и тех стран, которые, несмотря на своеобразие своих культур, сумели встроиться, и даже с большой охотой - в правила игры Западного мира.

Этими странами являются современные государства Дальнего Востока с их древним языческим и буддийским культурным наследием. Что же заставило их с такой лёгкостью стать составной частью «цивилизованного» мира? И почему буддизм оказался столь привлекателен для столь ревностных в религиозном отношении американских пуритан, и почему язычество древней Азии совсем не пугает иудейские и англо-саксонские круги Запада, как пугает их язычество славян или русский советизм?

Показательно, что в "восточных" традициях существует прямой аналог иудео-христианской цивилизации - это дзэн-буддизм, в котором синкретически смешаны даосская и буддистская доктрины. И еще любопытно, что эти два ущербных плода современного мира проявляют тенденцию к сближению. Вот что говорят, например, американские приверженцы дзэна: "дзэн не только гармонирует с западной традицией, но фактически в своей сущности является более западным, чем традиция греко-римская или иудео-христианская". <...> Кроме того, если рассматривать это утверждение под призмой знания о несуществовании никакой особой "западной" или "восточной" традиции, то в нем вскроется его подлинный смысл: эти люди явно хотели сказать, что дзэн "гармонирует" именно с современным менталитетом, наиболее выраженным в США! А ответ на вопрос о том, почему же он "является более западным", следует из последней тенденции современного мира к утрате остатков анти-традиционного рационализма, но не во имя подлинно традиционного, сверх-рационального мировоззрения, а - ради погружения в чисто иррациональное, тяготеющее именно к низшему психизму. (В.Штепа, Инверсия, Точка Безвременья. Феномен WASP) (6) В своё время именно буддизм выступил на Востоке своеобразным «азиатским» авраамизмом со всеми присущими ему особенностями духовного декаданса - самоотречение, сетования о бренности мира, отказ от страстей и желаний во имя погружения в нирвану, во имя абсолютного отсутствия себя, ради полной и всеобъемлющей нетости. Нет ничего удивительного, что аналогично христианству он постепенно перешёл в свою полную противоположность - таков удел любых крайностей, и стал внешне духовной, но внутренне абсолютно потребительской и материальной парадигмой. «Исхожу из абсолютной свободы - прихожу к абсолютному рабству» - в аналогичном ключе метафизической шигалёвщины могут сформулировать себя и авраамизм, и буддизм - начинаю отрицанием плоти, прихожу к её обожествлению. И вот именно в этой точке два ущербных креационизма полностью совпадают с низовым язычеством, с формальной и поверхностной Правью. Здесь повсюду начинает царить абсолютное царство количества, чистое плодородие, благопристойное и внешне культурное, «в рамках» традиции - но такой, чьё сакральное наполнение уже выхолощено и забыто.

Вот поэтому фольклорные культы современности чаще всего напоминают подобие ролевых игр или этнографических экспедиций.(7) А внешне «добрая» и «световая» ориентация и славление «Прави» с декларативно экологистскими выпадами и самым примитивным обожествлением репродуктивных функций природы выдаётся за реконструкцию подлинно традиционного мифа о великой мистической первоженственности. Да в том-то всё и дело, что истинная первоженственность, вопреки расхожему мнению, была не количественным, а качественным измерением бытия, её хаотичность была внутренне логичной, её структура имела свои собственные координаты, которые для современного мышления неизбежно покажутся и левыми, и тёмными, и несовместимыми с жизнью. Но это лишь потому, что жизнь носителей современного мышления несовместима с духовными первоосновами человеческой праистории, и сколь бы ни тяжело или неудобно нам было бы слышать это, однако именно так дела и обстоят.

А то появляются языческие общины, самой своей обрядностью знаменующие неполноценность своих представлений о язычестве. В одном из подобных объединений рядом с идолом Перуна стоит маленький идол Чернобога, в которого за его «злую» и «аморальную» суть во время обрядов швыряют камни. Это не просто отдельный случай, это своеобразный показатель зацикленности отравленного монотеизмом мышления на однозначных понятиях. Мы же подчёркиваем, что, настаивая на особой роли Нави в концепции древнейшего славянского язычества мы никоим образом не отрицаем метафизический смысл Прави, в том случае, когда она аутентична и метафизически понята. Но эта метафизичность должна быть присуща всем сторонам язычества, и все его стороны должны быть наполнены смыслом. Провозглашаемая Стезёю Нави женственность субъектна в своей объектности, сверхразумна при видимом иррационализме, синкретична и внутренне обусловлена при своей внешней хаотичности, но эта субъектность, сверхразум и синкретичная обусловленность лежат по ту сторону трезвеющего дневного ума, далеко за пределами Прави. Эта всеобъемлющая сверхъестественная первоприрода находится в Зазеркалье, в той стране, откуда приходят левши. Потому её путь именуется Шуйным путём, потому она и выступает против пути Десного, всё сводящего к бытовой и поверхностной непротиворечивости.

Страна леворуких

Существует немало гипотез и догадок об исчезнувших расах и кастах. Одной из таких каст является хамса - каста людей-птиц, сущностно стоявших едва ли не выше брахманов. Со временем эта каста исчезла с земли, оставив пронзительные и щемящие образы в легендах, мифах и сказках, где упоминаются журавли и белые лебеди.

Но вполне вероятно, что существовала некогда и другая, не менее высокая каста - каста леворуких, причём их леворукость была не признаком ущербности, как это выглядит иногда в наши дни, но признаком особого достоинства и духовной силы. Ведь давно уже не секрет, что мышление правшей и левшей разнится не по количественным, а по качественным параметрам.

Праворукая ориентация предполагает линейный, последовательный, аналитический тип мышления. Обработка мыслей и образов происходит в порядке задаваемой очерёдности, осмысление события происходит по методу разделения на составляющие с последующим конкретизирующим анализом каждой составной части. Но, по словам Гэндальфа Серого, "кто разлагает целое на части, чтобы понять природу целого, уже никогда не станет мудрым".(8)

В свою очередь, леворукая ориентация предполагает синтетический, схватывающий тип мышления. Происходит оценка ситуации в целом, а к рассматриваемому событию применяется синкретический, интегральный подход. Но главным является наличие интуиции, которая в принципе не может быть последовательной и наличие которой у праворуких, в соответствии с данной концепцией, невозможно.

Насколько различны между собой левши и правши, настолько же разнятся между собой Россия и Запад, язычество и авраамические доктрины, советизм и рынок, традиция и правовое общество. Снова происходит решающее разделение по главным параметрам интерпретации бытия, снова дают себя знать исходные корни конфликта, который до сих пор многие не осмыслили до конца или не хотят признавать.

Однако из этого вовсе не следует, что современные левши являются интуитивными носителями догадок о первозданной древности. Это не следует даже из того, что автор этих строк - левша, ибо его точка зрения, в конечном счёте, тоже не может претендовать на абсолютную правоту и верность истолкования. Даже пафос упоминания множества леворуких гениев совершенно спокойно сходит на нет, когда в той же истории находится не меньшее количество гениев праворуких. И не стоит поэтому приводить бытовые примеры производства товаров для левшей в Великобритании и США, этих оплотах протестантского глобализма. Это - подарок левшам в ту пору, когда они уже ни на что уже не могут повлиять, когда и они уже сущностно правши, или безгласные ячейки и тени праворукого мира. Леворукость Леонардо да Винчи ещё могла что-то значить, хотя и она уже была не принципиальна. Но леворукость идиота Билла Клинтона уже вообще не играет никакой действенной роли, поскольку на его месте говорящей головы американского либерализма мог в принципе стоять кто угодно.

Парадигма Левши всегда была, есть и остаётся парадигмой Другого, признаком альтернативной цивилизации. Весьма интересная интерпретация появления леворуких была предложена уфологом Петром Чередой, утверждавшим наличие имевшего место в глубокой древности контакта с внешне неотличимыми от обычных людей представителями т.н. Зеркальной Цивилизации, характерной чертой которых была именно леворукость. Представители загадочной расы обладали незаурядными умственными способностями, многократно превосходившими способности обычных людей. Сойдясь с земными женщинами, эти таинственные гости оставили поколения левшей, имеющих своеобразные «зеркальные гены», отвечающие за наличие особых способностей, интуиции, предвидения и духовного развития.

Нам здесь важно то, что подобную гипотезу можно интерпретировать не столько в уфологическом, сколько в мифологическом ключе, представив пришельцев потомками настоящих богов, а может быть, и непосредственно богами. Ведь подлинное язычество творит бога в самом человеке, сотворяя бога из этого человека и не ожидая никаких обожений и причастий извне. Самостоятельность леворуких богов первоначальной расы была неприкосновенна до момента сближения с обычными праворукими людьми и с их женщинами. Однако сам факт контакта с низшей по статусу кастой и смешения с нею говорит о том, что леворукая раса была уже подвержена некой деградации, которая и заставила искать контактов и близости за пределами своей полноценности.

Толковать эту концепцию можно как угодно - как необходимость смешения с низшим ради испытания и преодоления низости, либо как утрату самости и поиск истины вовне, и даже в ключе библейского мифа о грехопадении через женщину, раз упоминаемые левши смешались с женщинами праворуких. Потеря перволевизны может быть также связана с переменой вектора духовных ориентиров - от изначальной самостоятельной субъективной левизны к вторичному по сути объективизированному праву на бытие. Для низового язычества и для любой из версий авраамизма существует потребность оправдывать все аспекты бытия - жизнь, собственное существование, даже богов, оправдывать их то перед вампирическим абсолютом монотеизма, то перед мрачным и безликим фатумом, оправдывать их системой права, поиском божьей правды, декларативных изъявлений о следовании стезёю Прави и так далее. Между тем, исконное язычество никакого оправдания ни для чего не требует. Сам факт существования того или иного явления говорит о его праве на существование, и вопрос права или правоты априорно снимается. Это и есть первый признак левизны, Шуйного Пути, религии левой руки. В приложении к реалиям исторической и современной геополитики это видно в том, что когда в России и в СССР создавался органичный союз народов и культур под несомненным, но отнюдь не подавляющим руководством русского народа, на Западе осуществлялась культуртрегерская колонизация и мессианское народоистребление всех, кто не соответствовал букве протестантской англосаксонской правды.

Леворукость интуитивна и она чурается всяких обоснований - но не потому, что способна на них, а потому, что перспективы, открывающиеся в интуитивных озарениях по самой своей сути не могут быть описаны обосновательно. Это тот самый случай, когда объяснение убивает суть и смысл объясняемого. Поэтому праворукая эра последнего исторического периода столь нетерпима к любым проявлениям леворукого мышления. Праворукость не знает и не понимает интуиции, она стоит качественно ниже, на грубом, количественном, аналитическом уровне. Здесь не может идти и речи более чем об одной мысли одновременно, здесь каждое рассуждение представляет собою последовательную переработку изолированных друг от друга фактов, самая связь между которыми признаётся лишь при наличии жёстких формальных следствий. На самом деле, это мышление обученных обезьян. Глобальная культура американизма уподобляется обезьянству даже внешне - в африканских ритмах дебильного рэпа, в ублюдочных мордах с огромной нижней челюстью, в громоздких и неуклюжих джипах с огромными колёсами и массивными подбородками бамперов. Но это обезьянство вполне авраамично, и оно крайне агрессивно в своём неприятии любого загадочного явления, хоть частично выпадающего из замкнутого круга привычных и обыденных образов. В настоящее время глобальный американизм действует через множество цивилизаций - через мнимо независимую Европу, через буддийский восток, через ангажированные средства массовой информации в России... Идиотская харя выглядывает отовсюду - небритая орочья образина с подзаборной руганью, ухмылками и зловонной отрыжкой. Вот это и есть подлинная изнанка бытия.

Подобно тому, как весь мир в наше время испачкан Америкой, опутан рынком, просвечен массовыми коммуникациями и вымазан космополитизмом, ровно так же он пропитан духом правого. Всё выверяется с неким «добром», «правдой», «истиной», «правым делом», причём внятных толкований этим замечательным терминам так никто ...

ВНИМАНИЕ!
Текст просматриваемого вами реферата (доклада, курсовой) урезан на треть (33%)!

Чтобы просматривать этот и другие рефераты полностью, авторизуйтесь на сайте:

Простая ссылка на эту работу:

Ссылка для размещения на форуме:

HTML-гиперссылка:

Добавлено: 2011.07.05
Просмотров: 1107

Notice: Undefined offset: 1 in /home/area7ru/area7.ru/docs/linkmanager/links.php on line 21

При использовании материалов сайта, активная ссылка на AREA7.RU обязательная!