Реферат: Культ личности И.В. Сталина

Омский Государственный Педагогический Университет Выполнила: студентка 23 группы  филологического факультета Фомичова Е.В. Проверила: Воложанина Е.Е. Омск- 2000 Оглавление Введение 2 Формирование культа личности и режима личной власти И.В. Сталина. Утверждение административно-командной системы управления. 5 Сталинизм. «Общественное мнение» 11 Заключение. Другой взгляд. 17 Список использованной литературы 22 Введение Вряд ли могут привести к  истине  попытки  понять  сущность сталинского культа личности путем привязки всего,  произошедшего во времена правления Сталина, к одному лишь этому  имени.  Точно так же невозможно объяснить культ личности «исконно русской  любовью к монархизму». В исторических аналогиях между сталинизмом и русским  абсолютизмом пропадает самое главное  и  существенное,  а  именно  - представление об исторической уникальности того, что произошло у нас во времена Сталина, в Италии - во времена Муссолини, в  Германии - во времена Гитлера, а в Камбодже - во времена Пол  Пота: жестокая изоляция и уничтожение миллионов людей,  геноцид,  осуществляемый либо по классовому, либо по национальному признаку. Уже само по себе такое количество жертв, ликвидация целых классов или наций, свидетельствует о возникновении  совершенно новой ситуации. Для того, чтобы содержать в заключении и уничтожать миллионы людей, нужен огромный аппарат, начиная от соответствующего наркомата или министерства и кончая низшими его чиновниками - чиновниками охраны, опиравшимися, в  свою  очередь,  на негласных чиновников из среды самих заключенных. Причем речь шла не о единичном акте  упразднения  миллионов людей, но о его перманентном характере, о растягивании этого акта во времени, превращении в элемент образа жизни. Речь идет  об определенной постоянно действующей системе уничтожения, на которую, как на свою «идеальную модель», ориентируется вся остальная бюрократия. Именно с главной задачи - постоянного упразднения огромных человеческих масс - начинается качественное отличие административной системы тоталитарных режимов -  тоталитарной  бюрократии - от авторитарной бюрократии традиционных обществ и рациональной бюрократии индустриальных капиталистических  обществ. Принципиально важно и то, что упразднение осуществлялось по проявлениям человека не только в политике, экономике, идеологии, но и в науке, в общей культуре, в повседневной жизни. Это и  делало новую бюрократию совершенно универсальным  инструментом  управления, инструментом прямого насилия, опирающегося на  силу  оружия. Но и это еще не все. Не было  такой  области,  включая  быт (главный объект нападок со стороны «левых» писателей и публицистов, превращавших быт в предмет официального манипулирования  со стороны «пролетарской диктатуры»), семейные отношения  (вспомним Павлика Морозова), наконец, даже отношения человека к самому себе, к своим сокровенным мыслям (образ Вождя, непременно  присутствующий даже при самых задушевных размышлениях), на право  распоряжаться которой не претендовала бы эта бюрократия. Ей, например, принадлежало окончательное решение относительно того, каким должен, а каким не должен быть замысел очередного  литературного произведения. Сталин пользовался этим правом в  отношении  самых крупных художников, чтобы дать пример своим подчиненным, как  им руководить художниками помельче. Причем и в искусстве отказ подчиниться был чреват репрессиями точно так же, как  и  в  области политики или экономики. Под дулом пистолета людей заставляли делать то, что в корне противоречило их природе. Но для того, чтобы стать тотальной, то есть всеобщей, охватывающей общество, бюрократия должна была осуществлять  сплошную перековку народа и делать каждого бюрократом, чиновником,  пусть даже мелким, мельчайшим, но все-таки находящимся у нее на  службе. В отличие от авторитарной бюрократии, опирающейся на  традиционные структуры общественной жизни, в отличие от  рациональной буржуазной бюрократии, пекущейся  об  обеспечении  эффективности производства, тоталитарная бюрократия фактически определяет свою высшую роль как самоукрепление, самовозвышение, абсолютное  подчинение Вождю, волей которого власть  бюрократии  получает  свое развитие и углубление. Однако такая власть может быть осуществлена лишь при  условии, что все, с чем она имеет дело, превращено в  аморфный,  совершенно пластичный материал. Возвращение общества  в  аморфное, бесструктурное состояние - принципиальное условие  самоутверждения и саморазвития тоталитарной бюрократии. И поэтому  все,  что обеспечивает самостоятельность человека, не говоря уже о той или иной общественной группе, подлежит беспощадному искоренению. Идеальным  материалом  тоталитарно-бюрократической  воли  к власти оказывается люмпен - человек без корней, не имеющий ничего за душой, а потому представляющий собой ту самую «чистую доску», на которой, как говорил Мао  Цзэдун  во  времена  китайской «культурной революции», можно писать любые письмена. Для тоталитарной бюрократии люмпен  становится  не  только  основной  «моделью», по образу и подобию которой перековываются люди, превращаясь в бесструктурную и безличную  «социальную  массу».  Люмпен становится и главным орудием всеобщей уравниловки и нивелировки, ударной силой социальной энтропии. Так  было,  в  частности,  во времена насильственной коллективизации, разрушения сельских  общественных структур. Так было во времена всех последующих  больших и малых «чисток», целью которых в конечном счете всегда оказывалось искоренение стихийно возникавших структур общества. Единственной формой структурирования общества,  допускаемой в условиях тоталитаризма, могли быть лишь организации,  насаждаемые сверху, а потому с самого  начала  имеющие  бюрократический характер. Все естественные способы социального  структурирования оказывались  на  подозрении,  так  как  тоталитарная  бюрократия склонна рассматривать любой личный и общественный, то  есть  самостоятельный, негосударственный интерес как антигосударственный. А посему такой интерес должен быть  наказан  устрашающей  статьей закона, лучше всего статьей о контрреволюционной деятельности. Самым прискорбным, самым пагубным для нравственного  состояния народа оказывалось то, что любой,  даже  самый  благородный вид неформальной социальной связи становился на один  уровень  с действительно антиобщественными, криминальными явлениями.  Более того, последние получали перед законом преимущество, так  как  в них тоталитарная бюрократия видела большую близость к своим нормам. Во всяком случае, в лагерях, где уголовники содержались бок о бок с политическими, мельчайшее  начальство  назначалось,  как правило, из уголовников. Во всем этом безумии разрушения общества, в безумии, проистекающем из тотально-бюрократической мании  величия,  вдохновляемой манией величия Вождя, была своя логика. Аморфное, бесструктурное общество  превращало  бюрократа  в необходимейшую фигуру. Ибо там, где упразднялись  как  сложившиеся, традиционные, так и общественно-необходимые (экономические, товарно-денежные) связи между людьми,  там  возникала  необходимость в бюрократе, который предложил бы хоть  некоторое  подобие таких связей - их эрзац, как-то сопрягающий людей друг с другом. Нужна была только «личность», которая осознала бы фантастические, невиданные, немыслимые даже в далеком  рабовладельческом прошлом перспективы концентрации власти в руках одного человека, сумевшего возглавить тоталитарно-бюрократический аппарат. Аппарат искал Вождя, без которого тоталитарно-бюрократическая система остается незавершенной, Вождя, который  не  знал  бы  никакой другой ценности, кроме власти, и был бы готов уложить за нее любое количество народа, доказывая, что эти жертвы приносятся  исключительно ради народного блага. Формирование культа личности и режима личной власти И.В. Сталина. Утверждение административно-командной системы управления. В ЗО-е годы окончательно оформилась та административно- командная система управления советским обществом, которая тесно связана с функционированием государственной партии, обладающей полномочиями верховной власти в стране.  Процесс преобразования коммунистической партии России в государственную партию начался в годы гражданской войны, когда наряду с Советами, призванными после Октября 1917 года осуществлять власть в центре и на местах стали создаваться в каждом уезде, волости, губернии и партийные комитеты. Опыт большевистской партии, рассчитанный на экстремальную ситуацию, помог партийным комитетам успешно осваивать технику государственного управления и заменить Советы. Предложения оппозиции о необходимости разграничения полномочий центра и местных. органов, о подчинении центру, но автономии в выработке средств реализации директив центра, отделении партийных органов от советских, запрещении командовать  Советами, превращении последних в постоянно работающие совещания ( своего рода малые парламенты), прекращении практики назначенства (как только прошел пик гражданской войны), к сожалею по, не были услышаны, ибо всегда опровергались ленинской аргументацией. Ограничения демократии, вызванные обстоятельствами военного времени, впоследствии привели к обвальному принуждению, насилию. Большевики вытесняют с политической арены России почти все партии и в 20-е годы остаются. единственной партией.  Превращению большевистской партии в государственную структуру власти способствовали глубокие изменения внутри самой партии.  В первую очередь к концу 20-х годов в результате Ленинского и Октябрьского призывов она становится массовой партией, насчитывающей к 1927 году 1200 тысяч человек. Подавляющая масса принятых тогда в партию - люди малограмотные, от которых требовалось прежде  всего подчиняться партийной дисциплине.  Коммунисты массовых призывов, прошедшие через борьбу протаю оппозиции, прочно усвоили основы репрессивного мышления: необходимость политического отсечения идейного оппонента и подавления всякого инакомыслия. Слой же старой большевистской гвардии становился все тоньше и тоньше. К тому же его верхушка была втянута в борьбу за власть н была расколота, а затем и вовсе уничтожена.  Следующим важным шагом на пути превращения в государственную партию и утверждения административно-командной системы управления в стране явился XVII съезд ВКП(б). Резолюции съезда позволили большевистской партии непосредственно заниматься государственным и  хозяйственным управлением, дали неограниченную свободу высшему партийному руководству, узаконили безусловное подчинение рядовых коммунистов руководящим центрам партийной иерархии.  Прежде всего съездом была введена новая структура партийных комитетов. Взамен «функционалки»,как пренебрежительно был назван до тех пор существовавший принцип организации парткомовских. отделов, создавались теперь «целостные производственно-отраслевые отделы». Возникли таким образом параллельные отделы паржоов наряду с существовавшими уже при исполкомах Советов отделами по промышленности, сельскому хозяйству, культуре, науке и учебным заведениям и т.д. Однако функции этих одинаково названных отделов имели  существенное различие. Политическая роль партийных комитетов на деле становилась решающей и приводила к подмене власти советских и хозяйственных органов партийными. Врастание партия в экономику и государственную сферу с этого времени стало отличительной особенностью всего советского периода.  Следующим существенным решением XVII съезда явилось упразднение прежней системы партийно-советского контроля,. предложенного еще Лениным. Съездом учреждалась новая децентрализованная, лишенная силы система контроля. Упраздняя наркомат Рабоче-крестьянской  инспекции, съезд преобразовал Центральную Контрольную комиссию, избираемую съездом, в Комиссию партийного контроля при ЦК ВКП(б). Руководитель комиссии назначался из числа секретарей ЦК. Одновременно была преобразована комиссия исполнения при СНК Союза Сер  в намечаемую съездом партии н утверждаемую ЦИК н СНК Союза Сер комиссию советского контроля при СНК Союза Сер. Руководитель и этой комиссии также назначался из числа заместителей председателя СНК Союза Сер. Таким образом, съезд учредил «зоны внекритики»,   Исторический опыт показал, что даже ЦКК-РКП не смог подняться над ЦК партии и оказался орудием в борьбе Сталина за единоличную власть.. деятельность проверяющих органов была взята под строгий контроль ЦК партии и Генсека.  Выстраиваемую съездом пирамиду партийно-государственного управления, на вершине которой прочное место занимал Сталин как Генеральный Секретарь ЦК ВКП(б), дополнило еще одою решение съезда. В Уставе, принятом на съезде, принцип демократического  централизма был конкретизирован 4 пунктами, предложенными Сталиным: выборностью, отчетностью, подчинением большинству и обязательностью для всех коммунистов принимаемых решений. Если первые два пункта можно назвать декларативными, то два последних действительно строго и неукоснительно выполнялись. Все коммунисты соблюдали партийную дисциплину, которая в первую очередь выражалась в подчинении любого меньшинства любому большинству, а также были обязаны выполнять решения всех , вышестоящих партийных органов. Система управления на основе демократического, а на самом деле бюрократического, централизма была возведена съездом в закон, распространивший свое действие не только на партийную, но и на все другие сферы управления в условиях советской действительности. Такая система работала в едином строго заданном направлении, только сверху вниз и, следовательно, не могла сама по себе быть жизнеспособной без дополнительных средств и искусственно создаваемых стимулов.  Утверждение власти административно-командной системы партийно-государственного управления сопровождалось возвышением и укреплением силовых структур государства. его репрессивных органов. Уже в 1929 г. в каждом районе создаются так называемые «тройки», в  которые входили первый секретарь райкома партии, председатель райисполкома и представитель Главного аполитического управления (ГПУ). Они стали осуществлять внесудебное разбирательство виновных, вынося свои собственные приговоры. В декабре 1932 г. в стране была введена особая паспортная система. Все сельское  население страны за исключением тех, кто проживал в приграничной 10-ти километровой зоне, было лишено паспортов и учитывалось по спискам сельсоветов. Строгий контроль за соблюдением паспортного режима не позволял подавляющему большинству советских граждан самостоятельно решать вопросы о месте своего проживания. В июне 1934 г. ОПТУ было преобразовано в Главное управление государственной безопасности и вошло в Наркомат внутренние дед. При нем учреждается Особое совещание (ОСО), которое на союзном уровне закрепило практику внесудебных приговоров.  Усилению репрессивных действий во многом способствовали события, произошедшие на XVII съезде партии, вошедшем в ее историю официально как «съезд расстрелянных». Действительно, факты свидетельствуют о том, что из 1961 делегата съезда репрессиям было подвергнуто 1108, а из 139 членов ЦК, избранных на съезде, - 98.  Главной причиной этих репрессий, которые были организованы Сталиным, явилось разочарование в нем как в Генеральном Секретаре ЦК ВКП(б) определенной части партийных работников и коммунистов. Они осуждали его за организацию насильственной коллективизации,  вызванный ею голод, немыслимые темпы индустриализации, вызвавшие многочисленные жертвы. Недовольство это нашло выражение при голосовании за список Центрального Комитета. 270 делегатов выразили в своих бюллетенях вотум недоверия «вождю всех времен и народов ». Более того, они предложили С.М. Кирову пост Генерального Секретаря, который, понимая всю тщетность и опасность их усилий, предложения не принял. Однако это Кирову не помогло: 1 декабря 1934г. он был убит. И тогда многим, особенно в Ленинграде, было понятно, кто истинный убийца Кирова. В день убийства Кирова по телефонному распоряжению Сталина в экстренном порядке было принято постановление ЦИК СССР н СНК СССР «О внесении изменений в действующие уголовно- процессуальные кодексы союзных республик». Изменения касались расследования дел о террористических организациях н подобных актах против работников советской власти. Вводились чрезвычайные формы рассмотрения и слушания дед: срок следствия бью ограничен 10 днями, слушание дел допускалось без участия сторон, отменялось кассационное обжалование, приговор к высшей мере наказания приводился в исполнение немедленно. По существу это постановление нельзя квалифицировать иначе, чем постановление о массовом терроре.  Сталин жестоко мстил за то, что он оказался кому-то неугоден. Организовав убийств о Кирова, использовал его для насаждения страха в стране, дня расправы с остатками ранее разгромленной оппозиции» новыми ее проявлениями. В марте 1935 г. был принят Закон о наказании членов семей изменников Родины, а через месяц Указ о привлечении к уголовной ответственности детей 12-летнего возраста.  Миллионы людей, подавляющее большинство которых. не являлись виновными, оказались за проволокой н стенами ГУЛАГа. Архивные материалы, опубликование которых ведется с начала 90-х годов, помогут в конечном итоге назвать точную цифру  сталинских репрессий. Однако и отдельные цифры н факты дают достаточное представление о прошлом ЗО-х годов. Только в 1939 г. через систему ГУЛАГа прошло 2103 тыс. человек. Из них погибло 525 тысяч.  Невинные жертвы призывали к сопротивлению.  Сопротивление продолжалось и -«наверху». Каждый, кто произносил слово протеста, знал, что обречен, и, тем не менее, люди шли на это. В высшем эшелоне политического руководства в это время (1930 г.) образовалась группа во главе с Председателем Совнаркома РСФСР, кандидатом в члены Политбюро С. И. Сырцовым и секретарем Закавказского крайкома партии В. В. Ломннадзе. Группа советских и партийных работников выступила против некомпетентности и бюрократизма партийно-советского аппарата. Вопрос о Сырцове н Ломниадзе  рассматривался на специальном заседании Совнаркома.  Партийные н советские работники краев и областей РСФСР весной И летом 1930 г. подняли вопрос о создании ВКП(б), перенесении столицы России в Ленинград. Расправа с участниками этой группы проходила с грубым нарушением Устава партии и советских правовых норм .  Особое место в антисталинском сопротивлении занимала группа во главе с М. Н. Рютиным. Он выступал в роли идеолога н организатора «Союза марксистов-ленинцев» (1932г.). Он подготовил основной программный документ этой организации «Сталин н кризис пролетарской диктатуры» и манифест-обращение «Ко всем членам ВКП(б)». Впервые авторитетные руководители обращались с апелляцией на действия Сталина ко всем членам партии. Лозунг «ликвидация кулачества как класса» - авантюристический, опирающийся на фальшивую основу. Целые районы страны находились в условиях перманентной войны.  Политбюро в результате программных изменений превратилось в банду политиканов. М. Рютин предупреждал, что борьба будет длительной, она потребует много жертв, но иного пути нет. Он прямо призывал к свержению Сталина. Очевидно, поэтому расправа с членами «Союза» была скорой и вершилась в обстановке осо6ой секретности. Находясь в заключении, М. Рютин теоретической деятельности не прекращал.  Лето и осень 1932 г. стали критической точкой в утверждении режимам партийные сводки свидетельствовали о том, что антисталинские настроения достигли своего пика. Группы, подобные рютннской, действовали также в Таганроге, Харькове, Иркутске, Новосибирске. В ноябре 1932 г. в Уральской области вспыхнуло крестьянское восстание.  Впервые в «деле Рютина» была предпринята попытка соединения стихийного сопротивления с теоретическим обоснованием его. Не случайно, видимо, к этому делу были подключена Г. Е. Зиновьев и Л. Б. Каменев. По прямому указанию Сталина они были исключены из партии осуждены во внесудебном, порядке.  В ЗО-е годы было раскрыто еще несколько групп, участники которых выступали против единовластия Сталина. Наиболее известны; группа А. Л. Смирнова, Н. .В. Толмачева, Н. В. Эйсмонта- трех наркомов, группа Крылова—активного участника социалистической революции и гражданской войны. После убийства С. М. Кирова сопротивление значительно ослабло, хотя и не прекратилось, несмотря на террор.  В 1937г. на июньском пленуме ЦК ВКП(б) выступили член ЦК И. Л. Пятницкий н нарком здравоохранения Г. Н. Каминский, которые потребовали прекращения репрессий и смещения Сталина. Были тут же арестованы.  Ь апелляцией на действия Сталина к мировому общественному мнению выступили невозвращенцы - В. Г. Кривицкий, И. Рейсе, дипломаты Ф, Ф, Раскольников и А. Г. Бармин. Они были представлены как отщепенцы, дискредитирующие нашу страну накануне нападения на СССР фашистской Германии.  Среди тех, кто открыто и без боязни выступал против Сталина был академики. Л. Павлов. В своих письмах в Совнарком он писал о том, что «мы живем в режиме террора и нажима», что «все происходящее в стране- гигантский эксперимент» н т.п. И это действительно было так: к этому времени в стране установился режим произвола н репрессий, тоталитарно-командная система набирала силу... Почему сопротивление потерпело поражение? Сталину к его окружению удалось изолировать все попытки организованного сопротивления, и это стало возможным благодаря проникновению во все поры сталинской охранки-политической милиции; в рядах старой партийной гвардии, которая могла бы оказать подлинное сопротивление, произошел раскол.  Оппоненты Сталина не получили широкой поддержки среди партийных масс, в большинстве своем они пришли к руководству на гребне военных побед н имели слабое представление о демократии. Им казалось, что Сталину нет альтернативы. ,  Большинство участников антисталинского сопротивления по праву называли себя революционерами, ионе могли опереться на широкую социальную базу. Пролетариат - молодой, благодарный Сталину, готовый и верящий в реальное выполнение всех помыслов вождя, крестьянство считалось реакционным классом, а .потому и не пытались с ним контактировать представители творческой интеллигенции .относились настороженно, наученные «шахтинским делом».  После политической дискредитации Бухарина в высшем эшелоне не .было альтернатив-лидеров, равных Бухарину и способных сопротивляться Сталину.  Система публичных покаяний была использована Сталиным для политической и моральной дискредитации своих противников..  Многие из участников антисталинского сопротивления принимали активное участие в создании режима партийной и советской власти, во всех его злоупотреблениях и не находили в себе силы и мужества признать собственную ответственность за то, что ими было содеяно . 197 Все это и привело к поражению антисталинского сопротивления, искоренению всякой возможности сопротивления  Сталину и сталинщине. Наличие оппозиции - это признак демократичности о6шества и любая попытка ее уничтожения - это уничтожение демократии. Это сопротивление, оказавшись не в силах противостоять сталинизму, вместе с тем имело огромное нравственное значение, готовило последующее отрицание н осуждение этой системы. Таким образом, общество, которое провозгласило своей целью достижение высших идеалов социальной справедливости, по сути дела выродилось в общества высшей социальной несправедливости, террора и беззакония - сталинскую модель социализма. В ее основе, как считает академик РАН В. 1-1. Кудрявцев, лежали следующие положения: подмена социализации основных средств производства их огосударствлением, подавление демократических форм общественной жизни - деспотизм н произвол «вождя», хотя и опирающегося на партийный и государственный аппарат, но фактически стоящего над партией н аппаратом; административно-командные методы принудительной. - (внеэкономической) организации труда, вплоть до государственного террора; неспособность к самокоррекции, тем более я внутренним реформам из-за отсутствия как экономических, таки политических (демократических) регуляторов общественной жизни; закрытость страны, тенденции к автаркии во всех сферах жизни; идеологический конформизм и послушание масс, догматизм в науке и культуре. Сталинизм по сути дискредитировал социалистическую идею в глазах трудящихся всего мира. Сталинизм. «Общественное мнение» Вряд ли вообще стоит вычлениять начало этого сложного  процесса, пытаться выяснить, что именно считать началом сталинизиа: самого Сталина, внесшего наибольший вклад в создании бюрократии тоталитарного типа, или эту бюрократию, по мере своего развития утверждающую абсолютную власть Вождя. Значительно важнее другое: не зная  никаких  ограничений  в своем стремлении к власти, бюрократия тоталитарного типа не имеет и никаких гарантий своего существования, независимых от  воли Вождя. Между тем, для него единственным способом утверждения абсолютной власти над бюрократией было постоянное ее  перетряхивание, чистка бюрократическоко аппарата. Это, если хотите, предупредительная мера самозащиты: верхушка бюрократического  аппарата тоталитарного типа точно так же склонна к пожиранию  Вождя,  как он сам - к истреблению своих возможных конкурентов и преемников. А это создает внутри  аппарата  ситуацию  постоянной  предельной напряженности - перманентного ЧП, - которая с помощью этого  самого аппарата создавалась внутри общества в целом, когда  в  нем «срезали» один слой за другим. Было бы упрощением считать, что такого рода механизм расширенного воспроизведения бюрократии (через ее перманентное перетряхивание) сперва существовал в голове ее создателя в виде «проекта» и только затем был реализован уже в действительности. Этот механизм отрабатывался по мере роста бюрократии,  сопровождавшегося - уже после смерти В.И. Ленина - все более отчетливым  пожеланием видеть во главе «своего человека», плоть от плоти аппарата. Фракционная борьба, ставшая очевидной сразу же после смерти В.И.Ленина, очень скоро раскрылась как борьба за власть над  аппаратом, борьба, в которой победителя определил сам аппарат. Это совершенно специфическое социальное  образование.  Оно  способно обеспечить  людям,  его  составляющим,  определенные  привилегии (имеющие, впрочем, бесконечное число градаций), однако неспособно гарантировать им самое главное - личную безопасность и  более или менее продолжительное функционирование.  Чем  большими  были привилегии аппаратчиков высшего эшелона бюрократической  власти, тем более реальным становился риск в любую минуту  заплатить  за них длительным лагерным заключением или  даже  жизнью.  С  одной стороны, утверждая себя как орудие политической  власти,  проникавшей во все поры общества, этот парадоксальный социальный  аппарат увеличивал власть своего Вождя. Однако чем абсолютнее становилась эта власть, тем менее гарантированным было простое  существование каждого нового поколения (точнее, призыва,  объявляемого после очередной чистки) тоталитарной бюрократии. Некоторые функции тоталитарного аппарата иногда  рассматривают как его функциональное оправдание. Прежде всего  имеется  в виду «наведение порядка», а также сосредоточение человеческих  и материальных ресурсов на том или ином узком  участке.  При  этом почему-то каждый раз забывают о главном критерии оценки социальной функции - о цене, которую приходится платить стране и народу за ее исполнение. Когда сегодня слышишь: «При Сталине был порядок!», то всегда хочется спросить - какой ценой был достигнут этот  «порядок». И был ли это действительно «порядок». За десятилетия своего функционирования сталинская  бюрократия доказала, что она способна  «наводить  порядок»  лишь  одним единственным способом: сначала общество или отдельный его «участок» приводят в социально-аморфное состояние, разрушают все  его связи, всю сложную структуру, а затем вносят в него «элемент организации», чаще всего взяв за образец военную организацию. Причем военную организацию опять-таки совершенно особого типа, где, например, «красноармеец должен  страшиться  карательных  органов новой власти больше, чем пуль врага». Но такой способ социальной организации можно назвать  наведением порядка  только  в  очень  условном  смысле.  Как  там  у А.К.Толстого? «Такой навел порядок - хоть  покати  шаром».  Там, где все многообразие межчеловеческих всаимоотношений сводится  к одной единственной  зависимости  казарменного  характера,  ценой «порядка» становится беспорядок,  социальная  дезорганизация  не преодолевается, а лишь загоняется вглубь. Во-первых, для поддержания такого «порядка» необходимо искусственно создавать в стране обстановку предельной напряженности, обстановку чрезвычайного положения, необъявленной внутренней  либо  даже  внешней  войны. Во-вторых, можно ли, допустимо ли забывать о невообразимом  беспорядке, возникающем оттого, что тоталитарная бюрократия  вламывается в тонкие механизмы  общественной  и  хозяйственной  жизни страны, некомпетентно подчиняя их  одной-единственной  логике  - логике физической силы? Теперь об «ускоренной модернизации» промышленности и сельского хозяйства, осуществление которой кое-кто ставит в заслугу нашей тоталитарной бюрократии, считая ее главным героем ликвидации вековой отсталости России. Первоисточник этой концепции можно найти в докладах И.В.Сталина, который завораживающими цифрами - миллионами тонн угля, чугуна, стали хотел вытеснить из  народного сознания даже повод думать о других миллионах - о миллионах изгнанных из родных мест, погибших от голода, расстрелянных  или догнивающих в лагерях. Обращение В.И. Ленина к нэпу говорит о  том,  что  он  видел возможность иной, не тоталитарной модернизации экономики дореволюционной России.  Однако  эта  возможность  представляла  собой вполне реальную угрозу для бюрократического аппарата.  Ибо  там, где между хозяйственными звеньями складывались нормальные экономические отношения, нужда в специальной фигуре  бюрократического посредника и контролера отпадала. В ходе сосуществования  бюрократических  и  экономических  способов  хозяйственного  развития страны последние явно демонстрировали свои преимущества - как  с точки зрения гибкости, так и с точки зрения рациональности и дешевизны. Новая бюрократия, развращенная сознанием всевластия и  бесконтрольности, яростно сопротивлялась  углублению  и  расширению нэпа, нагнетая страхи по поводу «мещанского перерождения». Выбор между двумя моделями модернизации экономики,  в  особенности же между двумя путями развития  тяжелой  промышленности (которую новая бюрократия воспринимала прежде  всего  и  главным образом в аспекте усиления своей собственной власти), совершался совсем не гладко. Грубо говоря, вопрос стоял так:  за  чей  счет будет осуществляться это развитие? За счет народа, которому после некоторых послаблений, пришедших  вместе  с  нэпом,  придется вновь затягивать пояса? Или за счет  новой  бюрократии,  которой предстояло либо поступиться своей политической властью, переквалифицировавшись в рационально функционирующую администрацию, либо вообще уйти со сцены? Решать и делать выбор  предстояло  тем, кто имел власть, то есть все той же бюрократии, присвоившей себе право говорить от имени народа. Однако сделать выбор было гораздо легче,  чем  его  осуществить. Бертольд Брехт как-то сказал: «Если диктатор современного типа замечает, что не пользуется доверием народа, то  первое  же его поползновение - уволить в отставку сам  народ,  заменив  его другим, более лояльным». Нечто вроде такой «отставки» предложили Вождь и тоталитарная бюрократия российскому крестьянству,  когда поняли, что народ не примет модель ускоренной  индустриализации. Насильственная коллективизация была способом тотальной перековки крестьянства, дабы в итоге получить народ, достаточно  послушный Вождю.   Проходят годы, тоталитарная бюрократия торжествует свои победы в коллективизации и индустриализации, призывая признать  их крупными победами народа, победившим социализмом. Однако,  аплодируя своему Вождю, объявившему о победе социализма,  бюрократия плохо представляла, что означает эта победа  для  нее  самой.  В первую очередь, для ее высшего эшелона. Все в стране оказывалось теперь во власти бюрократического аппарата, и поэтому  «внутреннего врага», без которого функционирование этого самого аппарата немыслимо, уже негде было искать, кроме как внутри, в своей среде. Эта тенденция пробивала себе дорогу неотвратимо - борьба с «просо-чившимся» врагом становилась для Вождя основным  средством управления непомерно разросшимся аппаратом. Ему ничего не  оставалось делать, кроме как утверждать власть  средствами  террора, при возрастающих подачках тем, кто приходил на место репрессированных. В числе обвинений в адрес Сталина можно слышать, что он дошел до края - стал бить своих.  Дальнейшее  развитие  этой  темы приводит кое-кого к резкому возражению - мол, Сталин в 30-е годы никак не мог бить по своим, так как сам уже успел переродиться и стать чужим для всех, продолжавших дело социалистической революции. Думается, обе эти крайние точки зрения  далеки  от  истины. Сотни тысяч функционеров, репрессированных по распоряжению  Сталина (во многих случаях заверенного его личной подписью), не были для него ни «своими», ни «чужими». Это был аппарат, созданный как инструмент тотальной власти. В качестве малых деталей  аппарата его функционеры оказывались для Сталина «своими», коль скоро это был «его» аппарат. И они же  становились  «чужими»,  коль скоро в этом механизме он начинал обнаруживать тенденцию к «самодвижению», не совпадающему с его волей. А могло ли быть иначе? Ведь Вождь должен был оказаться чужим  даже  самому  себе,  коль скоро в нем сохранилась хоть капля человеческого, того, что  мешало борьбе за абсолютную власть. Последний рубеж защитников «дела Сталина» -  победа  нашего народа в Великой Отечественной войне.  Однако  и  этот  аргумент рассыпается в прах, как только мы задаемся вопросом: а какой ценой была достигнута эта победа? Сталин был убежден, что «победителей не судят», а  потому  руководствовался  одним-единственным способом ведения войны: «любой ценой». Между тем основным  принципом военного искусства всегда считалось:  добиться  наибольших результатов с наименьшими потерями. И победители подлежат  суду, причем не только нравственному, но и суду военной науки, для которой принцип «любой ценой» неприемлем хотя бы  потому,  что  он превращает науку в головотяпство, уравнивая  гениального  полководца с посредственностью, способной добиться тех же результатов одной лишь бесчеловечностью, готовностью заплатить за них  сколь угодно дорогую цену. Поэтому если победа, достигнутая благодаря величайшему  самопожертвованию народа, была и останется в веках его победой, то астрономическое число жертв, которое он понес, является  неоспоримым свидетельством поражения тоталитарно-бюрократической  системы. Это она поставила народ перед необходимостью столь  дорого заплатить за победу и тем самым  обнаружила  свою  неспособность вести войну иначе, чем за счет чудовищного  перерасхода  человеческих жизней. Особо трагично, что даже в  военное  время  много жертв было принесено не борьбе с врагом, а традиционному  устрашению своих. Трибунал, который, по словам А. Твардовского, во время войны «в тылу стучал машинкой», не только не прекратил своей  деятельности, но, наоборот, даже расширил ее после войны. Ведь  тоталитарно-бюрократический аппарат остался тем же самым,  а,  значит, должны были существовать и объекты его деятельности - внутренние «враги», которые вновь вышли на первый план  после  исчезновения внешних. На них был снова обращен огонь карательных органов. Тягчайшие кары обрушивались на тех, кто «сдался врагу», как бы чест... ВНИМАНИЕ! Текст просматриваемого вами реферата (доклада, курсовой) урезан на треть (33%)! Чтобы просматривать этот и другие рефераты полностью, авторизуйтесь  на сайте: Ваш id: Пароль: РЕГИСТРАЦИЯ НА САЙТЕ