Notice: Undefined variable: title in /home/area7ru/area7.ru/docs/referat.php on line 164
Реферат: Политические взгляды Бердяева - Рефераты по философии - скачать рефераты, доклады, курсовые, дипломные работы, бесплатные электронные книги, энциклопедии

Notice: Undefined variable: reklama2 in /home/area7ru/area7.ru/docs/referat.php on line 312

Главная / Рефераты / Рефераты по философии

Реферат: Политические взгляды Бердяева



Notice: Undefined variable: ref_img in /home/area7ru/area7.ru/docs/referat.php on line 323

Содержание

Введение. 2

1. Основные этапы творчества. 3

2. Идеи Бердяева о демократии и тоталитаризме. 5

3. "Коллективизация совести" и свобода личности по Бердяеву. 11

Заключение. 17

Список литературы.. 19




Введение

Николай Бердяев (1874-1948), русский философ и публицист. Родился 6 марта 1874 в Киеве. Учился в Киевском кадетском корпусе. В 1894 поступил на естественный факультет университета Святого Владимира (Киев), через год перевелся на юридический факультет. Увлечение марксизмом, участие в социал-демократическом движении стали причиной ареста Бердяева и исключения из университета (1898). Марксистский период в его биографии оказался сравнительно коротким. Уже в работе Субъективизм и индивидуализм в общественной философии. Критический этюд о Н.К. Михайловском (1901) признание марксистского историзма соседствует с критической оценкой "материализма". Участие Бердяева в сборнике Проблемы идеализма (1902) ознаменовало окончательный переход мыслителя на позиции метафизики и религиозной философии. В 1904-1905 он редактирует религиозно-философские журналы "Новый путь" и "Вопросы жизни". Происходит его сближение с Д.С. Мережковским, впрочем, оказавшееся непродолжительным. В идеях последнего он в конечном счете увидит проявление "декадентства" и "религиозного сектантства". В автобиографии Самопознание, написанной в конце жизни, он скажет о духовной атмосфере, царившей в кругу идеологов "серебряного века", что это было "возбуждение", лишенное "настоящей радости".

Одним из основных направлений философских учений Бердяева были рассуждения об истоках русского коммунизма.

Цель работы: Раскрыть политические взгляды Бердяева.

Задачи:

1. Через рассуждения Бердяева о коммунизме раскрыть его идеи о демократии и тоталитаризме; показать, почему марксизм прижился в России.

2. Проанализировать взаимодействие свободы личности и "коллективизации совести" по Бердяеву.




1. Основные этапы творчества

В годы после первой русской революции Бердяев постоянно критикует различные варианты российского радикализма, как "левого", так и "правого" толка (сборник Духовный кризис интеллигенции, статьи Черная анархия, Казнь и убийство и др.). Эпохальными, с точки зрения определения собственной философской позиции, стали для Бердяева его книги: Философия свободы (1911) и Смысл творчества (1916). Во время Первой мировой войны Бердяев, не разделяя взглядов, которые ему представлялись "крайностями" патриотизма (он спорил по этому поводу, в частности, с В.В. Розановым, С.Н. Булгаковым, В.Ф. Эрном), был далек и от настроений антигосударственных и тем более антироссийских. Итогом его размышлений этих лет стала книга Судьба России (1918). Отношение к Февральской революции у него с самого начала было двойственным: падение монархии он считал неизбежным и необходимым, но и "вступление в великую неизвестность" послереволюционного будущего воспринималось как чреватое хаосом, падением в "пучину насилия". Последние настроения вскоре возобладали: на первый план в размышлениях Бердяева выходит тема роковой опасности революции, приводящей к разрушению органической иерархии общественной жизни, "низвержению расы лучших", уничтожению культурной традиции (статья Демократия и иерархия, книга Философия неравенства и др.). Последовательное неприятие большевизма не помешало Бердяеву проявлять исключительную активность в послереволюционные годы: он выступал с публичными лекциями, преподавал в университете, был одним из руководителей Всероссийского союза писателей, организовал Вольную академию духовной культуры, вел семинар о творчестве Достоевского. Вся эта деятельность оборвалась в 1922, когда Бердяев был выслан за границу.

Европейскую известность принесла философу его книга Новое средневековье. Размышление о судьбе России и Европы (Берлин, 1924). Осмысляя трагический опыт русских революций и тенденции европейского развития, Бердяев провозглашает в этой работе завершение "безрелигиозной", "гуманистической эпохи" и вступление человечества в "сакральную" эпоху "нового средневековья", характеризующуюся религиозным возрождением и религиозными конфликтами, столкновением христианских и антихристианских идей. В идейной борьбе 20 в., по Бердяеву, позиции безрелигиозные уже не играют существенной роли. Любая значимая идея неизбежно принимает религиозный смысл. Это касается и коммунистической идеологии: "коммунистический интернационал есть уже явление нового средневековья". С 1925 по 1940 Бердяев был редактором журнала "Путь" - ведущего издания религиозно-философской мысли русского зарубежья. В эмиграции Бердяев был активным участником европейского философского процесса, постоянно поддерживая отношения со многими западными мыслителями: Э. Мунье, Г. Марселем, К. Бартом и др. Среди наиболее значительных трудов Бердяева эмигрантского периода - О назначении человека. Опыт парадоксальной этики (1931), О рабстве и свободе человека. Опыт персоналистической философии (1939), Опыт эсхатологической метафизики. Творчество и объективация (1947). Уже после смерти философа увидели свет его книги: Самопознание. Опыт философской автобиографии, Царство Духа и царство Кесаря, Экзистенциальная диалектика божественного и человеческого и др. Умер Бердяев в Кламаре близ Парижа 23 марта 1948.

Бердяев придал свободе онтологический статус, признав ее первичность в отношении природного и человеческого бытия и независимость от бытия божественного. Свобода угодна Богу, но в то же время она - не от Бога. Богочеловеческие отношения неразрывно связаны с проблемой свободы: человеческая свобода имеет абсолютное значение, судьбы свободы в истории - это не только человеческая, но и божественная трагедия.




2. Идеи Бердяева о демократии и тоталитаризме

При своем возникновении в середине прошлого века учение К. Маркса обладало большой притягательной силой. Оно вобрало в себя много справедливого в оценках общественного уклада своей эпохи, подвергло критике пороки капитализма и несуразности зарождающегося индустриального общества. Однако марксизм как целостная теория общественно-исторического процесса и революционного действия на Западе претерпел существенную ревизию и вылился в XX в. в различного рода реформистские социал-демократические доктрины.

Другая судьба ждала марксизм в России, где на его базе вырос русский большевизм, где он материализовался в революционных потрясениях, в катаклизмах строительства социализма, в практике тоталитарного режима и перестройки, приведших теорию марксизма и идею коммунизма к кризису.

Почему "призрак коммунизма", долго бродивший по Европе, остановил свой выбор на России? Почему в широких кругах российской интеллигенции марксизм первоначально утверждался вполне добровольно, а затем "по привычке"?

В западной историографии преобладают две версии объяснения этого феномена. Согласно одной из них в России "прижился" не марксизм, а его ленинская интерпретация, сохранившая значительное идейное, и духовное родство с русским народничеством, прежде всего с его радикальной субъективно-революционаристской практикой. Сторонники другой версии благодатную почву для распространения марксизма видят в "особом складе души русского человека", в "ментальности русского народа", склонной к всякого рода мифам и утопиям.

В советской историографии господствовала официальная точка зрения на причины распространения марксизма в России. Согласно ей в России к началу 80-х гг. XIX в. утвердился капитализм. В социальной структуре общества произошли существенные формационные сдвиги: пролетариат оформился как класс капиталистического общества, что повлекло за собой коренное изменение соотношения сил в российском освободительном движении. Для того чтобы стать его гегемоном, пролетариату необходима была цельная революционная теория, которая бы не только адекватно объясняла ситуацию в стране и мире, но и обосновывала бы его задачи по завоеванию власти и освобождению всех трудящихся в новых условиях. Таким образом, развитие капитализма и возникновение рабочего движения, а также признание пролетариата силой, способной решать задачи демократической и социалистической революции, рассматривались в качестве объективных причин и субъективных предпосылок для распространения марксизма в России.

Специально вопросу о причинах распространения марксизма в Россини посвятил свои работы Н.А. Бердяев, который считал, что "первоначально марксизм на русской почве был крайней формой русского западничества", рассматривавшего социализм как результат экономической необходимости. В этом смысле возникновение русского марксизма являлось серьезным кризисом русской интеллигенции, прежде всего ее народнического миросозерцания.

Н.А. Бердяев полагал, что "душа" марксизма не в экономическом детерминизме, а в учении о мессианском призвании пролетариата, о грядущем совершенном обществе, в котором человек не будет уже зависеть от экономики, о мощи и победе человека над иррациональными силами природы и общества. В связи с этим "научный социализм", с одной стороны, стал предметом веры русских марксистов, а с другой, - наложился на мессианские идеи, содержащиеся в православии.

В работе "Истоки и смысл русского коммунизма" Бердяев связывает распространение марксизма в России с менталитетом русского народа, с русской идеей, "с пейзажем русской души". Мессианская идея русского народа, по Бердяеву, готова была принять форму революции. Произошло то, - пишет Бердяев, - чего Маркс и западные марксисты не могли предвидеть, произошло как бы отождествление двух мессианизмом, мессианизма русского народа и мессианизма пролетариата".

В настоящее время ученые пытаются осмыслить российскую историю как непрерывный социокультурный процесс. Поэтому при объяснении феномена распространения марксизма на русской почве можно исходить и из специфики цивилизационного развития. России, которая определяется государственностью как доминантной формой социальной интеграции, мобилизационным типом развития и особенностями русского культурного архетипа.

Специфика исторического развития России была в значительной степени обусловлена своеобразием сложившегося в ней "вотчинного государства". Московские князья, русские цари, а затем и советские правители, обладавшие огромной властью и престижем, были убеждены, что страна является их "собственностью", ибо строится она и создается по их повелению. Такое убеждение предполагало также, что все живущие в России - подданные, слуги, находящиеся в прямой и безусловной зависимости от государства, и поэтому не имеющие права претендовать ни на собственность в европейском смысле слова, ни на какие-либо неотъемлемые личные "права".

Так в Московском царстве сложился особый взгляд на отношение власти и собственности, который, пронизав все институты политической власти, придал им характер "вотчинного государства", подобия которого было не сыскать в Европе, но которое белее чем какое бы то ни было подходило для реализации коммунистического проекта, основанного на тотальном отрицании частной собственности и экономических классов.

Для России характерен был мобилизационный путь развития, который осуществляется за счет сознательного и "насильственного" вмешательства государства в механизмы функционирования общества и систематического обращения к чрезвычайным мерам для достижения экстраординарных целей, представляющих собой выраженные в крайних формах условия выживания общества и его институтов.

Поэтому одной из особенностей мобилизационного развития России было доминирование политических факторов и, как следствие, гипертрофированная роль государства в лице центральной власти. Это нашло выражение в том, что правительство, ставя определенные цели и решая проблемы развития, постоянно брало инициативу на себя; систематически используя при этом различные меры принуждения, опеки, контроля и прочих регламентации.

Другая особенность состояла, в том, что особая роль внешних факторов вынуждала правительство выбирать такие цели развития, которые постоянно опережали социально-экономические возможности страны. Поскольку эти цели не вырастали органическим образом из внутренних тенденций ее развития" то государство, действуя в рамках старых общественно-экономических укладов, для достижения "прогрессивных" результатов прибегало в институциональной сфере к политике "насаждения сверху" и к методам форсированного развития экономического и военного потенциала.

Все это также вполне согласовывалось с марксистской доктриной, предполагавшей возможность строительства нового общества по заранее разработанным проектам и социальным технологиям.

Марксизм органически вписывался в "горизонт" культурных ожиданий русского человека, основу культурного архетипа которого составляло православие.

В православии очень сильно выражена эсхатологическая сторона христианства. Поэтому русский человек, четко различая добро и зло, никогда не удовлетворяясь настоящим и не переставая искать совершенное добро, хочет действовать всегда во имя чего-то абсолютного. Устремлённость в будущее, постоянный поиск лучшего общественного устройства как способ социального прогресса, неукротимая вера в возможность его достижения постоянно доминируют в культуре русского человека. Вместе с тем вечный поиск идеального общественного устройства, постоянное конструирование идеального общественного человека является благодатной основой возникновения различного рода социальных утопий.

Наличие в православном культурном архетипе преклонения перед книжным авторитетом сочеталось с прагматическим подходом к разного рода философским концепциям, в особенности к социальным доктринам: определенная теория обычно интересовала русского человека постольку, поскольку необходимым и возможным было ее практическое воплощение в жизнь.

В культурном русском архетипе устойчивым является негативное отношение к частной собственности. Марксизм в России распространялся интеллигенцией, в которой можно выделить два слоя. Это - "западническая" интеллигенция, считавшая служение России гражданской обязанностью, которая использовала марксизм для апологии развития капитализма в России, и поэтому марксизм в такой интерпретации не находил отклика в сознании и культурном архетипе русского народа. Другая интеллигенция, "почвенническая", высшей добродетелью считавшая служение народу, наоборот, использовала марксизм для тотальной критики как частной собственности вообще, так и политического режима в России, что вполне соответствовало ожиданиям "безмолвствующего большинства".

Социоцентристское общество, сложившееся в России, обусловило доминирование в нем человеческого устремления "быть как все", способом реализации которого стала самоидентификация через посредство "ведущих", общепризнанных ценностей. Так, в период "великой маргинализации" основной массы населения России - крестьянства, - связанной с индустриализацией, урбанизацией и строительством социализма, базой такой самоидентификации становились передовые "пролетарские" ценности, активно культивируемые коммунистической партией, а референтной группой для маргиналов оказался рабочий класс как ведущий класс советского общества. Такая форма самоидентификации как способ приобщения к передовому, исторически фундаментальному, хотя и была замешана на прогрессистских иллюзиях и утопиях, порождала не только чувства социальной сплоченности, солидарности, защищенности и, следовательно, комфорта, но и приобщения к великому, к мессианской исключительности.

Обширность территорий требовала огромного государственного аппарата власти и активного контроля им всех сфер жизни общества, и прежде всего в области хозяйственных отношений, при минимальной эффективности обратной связи со стороны общества. Огромная роль государства, его постоянное вмешательство в приватную сферу социальных отношений сдерживало формирование в России гражданского общества и формировало особый тип авторитарно-этатистского сознания.

Авторитарное общественное начало всегда, даже в самых мягких его формах, подавляло, подчиняло себе личность, подрывало ее способность к самостоятельности, приучало к духовному и практическому иждивенчеству. Склонность воспринимать на веру самые простые решения, привычка к догме для такого сознания более приемлемы, чем расчет и доказательства.

Давно замечено, что общественная мысль, менталитет той или иной социальной общности заимствует только те элементы чужих идей, к восприятию которых эта общность уже подготовлена собственным ходом развития. Кроме того, существует некий горизонт культурных ожиданий, благодаря которым человек с радостью открывает в чужих идеях те стороны, которые отвечают его чаяниям, игнорируя при этом другие, не менее важные для самих идей.

В силу этого русская версия марксизма по своему трансцендентному содержанию оказалась особенно близкой по отношению не только к "вестернизаторским" иллюзиям космополитического слоя русской интеллигенции, но и - авторитарно-этатистскому сознанию безмолвствующего большинства. Русский культурный архетип в начале ХХ столетия был готов к встрече с марксизмом, "ожидал" получить от него такие ценности, которые, не противореча сложившейся национальной психологии и освященным традицией обычаям, удовлетворяли назревшие социальные потребности русского народа.

Марксизм "прижился" в России еще и потому, что уже в советское время он в процессе экономической модернизации функционально выполнял ту роль, какую на Западе, играла, в свое время протестантская этика.

Коммунистическая Россия была первой незападной страной, признавшей возможность полного отделения сферы промышленного производства от западной культуры, заменяя ее эффективной социальной идеологией. Русский национал-большевизм, объявив себя единственной марксистской ортодоксией, предполагал, что теория и практика марксизма могут быть выражены в понятиях только русского опыта.

Таким образом, марксизм, обусловивший приоритет России в социальной революции, вновь дал ей возможность заявить о своей уникальной судьбе, возродив идею, которая корнями уходит в русскую культурную традицию. Послереволюционная Россия в этом плане представляла собой парадоксальную картину общества, которое получило иностранную идеологию, чтобы использовать ее как движущую силу в проведении политики культурной самодостаточности.


3. "Коллективизация совести" и свобода личности по Бердяеву

Бердяев предвидел и предсказал действие одного из самых опасных, самых коварных механизмов, посредством которых эта бесовщина (коммунизм) утверждалась в России. Он пророчески предсказал коллективизацию совести.

Всю жизнь Бердяев стоял на позициях индивидуализма. В "Самопознании" он так подытожил собственную философскую эволюцию: "Я углубил свой персонализм, идею центрального и верховного значения личности"[1]. Человеческая личность как "тайна мира", как "микрокосм" всегда была в фокусе его философского внимания. Быть может, наиболее отчетливо это проявилось в том, что столь существенная для любой религиозной философии проблема теодицеи у него перерастает в проблему антроподицеи и вопрос "Почему Бог допускает страдания человека? " естественно сливается с вопросом "Для чего есть человек, чем оправдано его существование? ". Начинал Бердяев свою деятельность как революционер, утопически (подобно Достоевскому) исповедующий социалистический идеал. Как известно, на некоторое время он сблизился с марксизмом, который импонировал ему "высоким культурным уровнем"[2]. Каким-то образом ему удавалось совмещать свой изначальный индивидуализм с марксистским классовым коллективизмом. Но пройдет совсем немного времени, и Бердяев напишет: "В пролетарском "Я" может быть вписан Христос, если оно преодолевает свою "пролетарскость", как и в буржуазном "Я" может быть вписан Христос, если оно преодолевает свою "буржуазность". "Пролетарскость" и "буржуазность" друг друга стоят, это две стороны одного и того же духовного распада"[3].

Нет смысла задаваться вопросом, был ли большевизм худшим из возможных вариантов практической интерпретации и реализации марксистских идей. Но по справедливости должна быть отмечена удивительная чуткость Бердяева, который быстро понял его опасность, осознал и отчетливо сформулировал то, что делало лично для него невозможным дальнейший союз с русскими марксистами: "Я антиколлективист, потому что не допускаю экстериоризации личной совести, ее перенесения на коллектив"[4]. С той же прозорливостью он зафиксировал зарождение "нового антропологического типа", указав ряд его примечательных внешних черт. Внутренним же содержанием этого губительного для русской истории процесса и была коллективизация совести, ее подчинение интересам "класса", "партии", "народа". "Личная совесть у них (большевиков) парализована, - писал Бердяев, - и заменена коллективной"[5]. С этой точки зрения чрезвычайно любопытны биографические замечания Бердяева, основанные на личном общении с некоторыми известными деятелями культуры, связавшими судьбу с большевиками: "Тогда в Кремле еще были представители старой русской интеллигенции Каменев, Луначарский, Бухарин, Рязанов, и их отношение к представителям интеллигенции, к писателям и ученым, не примкнувшим к коммунистам, было иным,...

ВНИМАНИЕ!
Текст просматриваемого вами реферата (доклада, курсовой) урезан на треть (33%)!

Чтобы просматривать этот и другие рефераты полностью, авторизуйтесь  на сайте:

Ваш id: Пароль:

РЕГИСТРАЦИЯ НА САЙТЕ

Простая ссылка на эту работу:
Ссылка для размещения на форуме:
HTML-гиперссылка:



Добавлено: 2015.08.19
Просмотров: 672

Notice: Undefined offset: 1 in /home/area7ru/area7.ru/docs/linkmanager/links.php on line 21

При использовании материалов сайта, активная ссылка на AREA7.RU обязательная!

Notice: Undefined variable: r_script in /home/area7ru/area7.ru/docs/referat.php on line 434