Главная / Энциклопедии и справочники / Раймонд Корсини, Алан Ауэрбах - Психологическая энциклопедия
Животные как модели (animal models)
Notice: Undefined variable: content in /home/area7ru/area7.ru/docs/material.php on line 128
Животные модели широко используются в психологии для а) активизации развития концептуальной основы, позволяющей выявлять новые взаимосвязи и взаимодействия между окружающей средой, ЦНС и поведением; б) стимулирования процесса порождения проверяемых гипотез, важных для понимания челов. поведения; и в) исслед. физиолог. явлений при более простых и контролируемых условиях, чем те, к-рые можно обеспечить в исслед. людей.
Животные модели имеют долгую и заметную историю в исслед. как нормального, так и аномального поведения. Тем не менее, в то время как др. представители наук о жизни (анатомы, физиологи, фармакологи и т. д.) охотно приняли как гомологию, так и аналогию в качестве базиса использования животных моделей, нек-рые совр. аналитики (часто мало сведущие в биологии) не видят в этом смысла и иногда подвергают насмешкам применение животных моделей для понимания челов. поведения. Раскол между теми, кто признает ценность исслед. на животных, и теми, кто не видит этой параллели, отмечает границу между механистическими и гуманистическими традициями в психологии и служит водоразделом между принятием эволюционной теории Ч. Дарвина и психофизического дуализма Р. Декарта. Эволюционная теория предполагает непрерывность разума и эмоций в филогенетической последовательности от животных до человека, тогда как картезианский дуализм утверждает, что даже если органы и головной мозг разных видов организмов обладают сходством, ментальные продукты принципиально различаются. Картезианская позиция была сформулирована в следующем парадоксе относительно использования животных моделей — если животные похожи на людей, то в отношении опытов на животных применимы те же этические ограничения, что и к исслед. людей, тогда как если животные не похожи на людей, то не имеет смысла изучать животных в контексте поведения и психопатологии человека. Но такая позиция и частое требование априорных гарантий в том, что исслед. на данной модели продвинет вперед конкретный вид терапии, отражает фундаментальную ошибку в понимании природы и функций моделей и аккумулятивной природы научного прогресса.
На более биолог. полюсе континуума психол. исслед. и практ. приложений использование животных моделей находит широкую и, в общем, единодушную поддержку. Это касается исслед. нейронных механизмов научения, перцептивно-когнитивных механизмов головного мозга, нарушений памяти при старении, механизмов наркотической зависимости и аддикции, а тж психофармакологии. Применение животных моделей является неотъемлемой составной частью достижения успеха в этих областях.
Исслед. передачи нервного импульса в гигантских аксонах кальмара образуют краеугольный камень наших знаний о работе ЦНС высших животных. На уровне нейронных сетей, углубленное исслед. длительной потенциации на срезах гиппокампа крыс привели к значительному прогрессу в понимании молекулярных и нейрофизиологических основ научения у человека. На уровне целого организма, эксперименты по научению и памяти у моллюсков заложили фундамент для изучения механизмов кратковременной и долговременной памяти на молекулярном уровне, равно как и для прогресса в понимании «элементарных» механизмов научения и их нейрохимической основы.
Моделирование на животных тж сыграло важную роль в изучении биолог. основ сложных поведенческих признаков через развитие генетики поведения. Напр., использование быстро размножающихся крыс и мышей в целях селективного выведения продемонстрировало, что индивидуальные различия по таким сложным поведенческим признакам как агрессия, отражают наследственные различия в стратегиях приспособления к окружающей среде. Эти различия в приспособлении (coping) соответствуют различиям в чувствительности животных к апоморфину — агонисту допамина. Подобные исслед. позволяют делать предположения о биолог. основах сложного поведения человека. Животные модели дают нам возможность выдвигать грамотные гипотезы о том, какие признаки людей стоило бы рассматривать с т. зр. генетики поведения. Наибольшую известность среди совр. примеров такого рода получило Миннесотское исследование близнецов, показавшее, что у раздельно воспитанных близнецов генетические факторы вносят весомый вклад в формирование личности, включ. даже религиозность.
Животные модели дали путеводную нить к выявлению предрасполагающих факторов в изучении психосоматических нарушений и болезней. Так, исслед. на животных со всей определенностью доказали наличие связи между содержанием пепсиногена в плазме и желудочно-кишечными патологиями, развивающимися в результате стресса, аналогичной той, к-рую предполагают у человека. В свою очередь, это способствовало развитию исслед. личностных факторов, связанных с уровнем пепсиногена в плазме и язвенной болезнью. От изучения индивидуальных различий в поведенческой адапт. к стрессу у крыс, через исслед. приспособляемости и желудочной патологии у приматов, идет прямой путь к новейшим работам, посвященным различиям в реактивности автономной НС на стресс у людей. Совсем недавно использование животных моделей создало прочные научные основы для «новой» области психонейроиммунологии. Несмотря на огромное количество свидетельств, мед. круги яростно отрицали связь между психол. состоянием, иммунитетом и раковыми заболеваниями до тех пор, пока не были опубликованы результаты мн. контролируемых исслед. с использованием животных моделей, в к-рых было прямо показано, что поведенческий стресс понижает иммунокомпетентность.
Использование животных в качестве моделей становится более затруднительным и вызывает больше споров, когда дело касается поведенческих проблем в психопатологии. Животные модели достаточно перспективны для понимания психопатологии, но не как отклонений поведения, а как последовательности психол. процессов, подчиняющихся определенным законам, принципы и механизмы к-рых можно объяснить с научной т. зр. И. П. Павлов первым выступил с утверждением о том, что экспериментально вызванные дисфункции поведения у животных могут дать нам ключ к пониманию нарушения функций у человека: в классических экспериментах по выработке условных пищеварительных рефлексов у собак он наблюдал, что предъявление серии последовательно усложняющихся дифференцировок между кругом и эллипсом приводило к тому, что поведение животных в конце концов становилось настолько возбужденным и неустойчивым, что дисфункция превращалась в экспериментальный невроз. В последующем сходном исслед. по выработке слуховой дифференцировки у детей, аналогичные манипуляции дали отчасти похожие результаты. Еще более важный факт, установленный И. П. Павловым и его сотрудниками, состоял в том, что соли брома являются эффективным лекарством и для собак, и для детей. За этим последовали многочисленные попытки создать животные модели для психопатологии. Значительный вклад в это принадлежит двум американским ученикам И. П. Павлова, Хорсли Ганнту и Говарду Лидделлу.
Эти наблюдения И. П. Павлова и его учеников, а именно, что методом классического обусловливания у животных можно выработать паттерны неадаптивного поведения, аналогичного челов. неврозам, вдохновили др. ученых исследовать возможность создания новой психопатологии, осн. на изучении животных.
Ряд ученых предложили набор критериев, к-рым должны в идеале отвечать животные модели челов. психопатологии: модель должна обеспечивать сходство симптомов, этиологии и способов лечения болезни, осн. физиологии организма и, кроме того, быть специфичной для конкретного расстройства, а не просто моделью общей психопатологии. Следует еще раз подчеркнуть, что ни одна модель не в состоянии удовлетворить всем этим критериям, скорее они являются отражением некого идеала. На самом деле, если их когда-нибудь удастся достичь, то модель перестанет быть просто моделью и приобретет гораздо большее значение, поскольку произойдет переход от аналогии к тождественности.
Было разработано множество моделей психопатологии человека, обладающих разной степенью полезности. Возможно, лучше всего читателям-непрофессионалам известно опубликованное сообщение Гарри Харлоу об эффектах отделения от матери детенышей низших обезьян и эксперим. дифференциации функций кормления и успокоения, выполняемых са">
ВНИМАНИЕ!
Текст просматриваемой вами энциклопедической статьи урезан на треть (33%)!
Чтобы просматривать эту и другие статьи полностью, авторизуйтесь на сайте:
|
|
При использовании материалов сайта, активная ссылка на AREA7.RU обязательна!
|
